Серая скала (сборник). Николай Автократов

другой день я взял все свои записи и отправился к Сердобиным. Они жили в старом заводском поселке, по другую сторону завода.

      Их маленький деревянный домик, заросший со всех сторон полынью и крапивой, стоял на самом краю поселка, возле оврага. Я постучал. Мне открыла дверь высокая пожилая женщина, гладко причесанная, с бледным и серьезным лицом. За ней стоял красивый мальчик лет шестнадцати – видимо, ее сын. Это были мать Толи Ксения Васильевна и его младший брат Петя. В домике было чисто и опрятно. Чувствовалось, что семья Сердобиных не испытывает материальной нужды (они получали за погибшего сына-героя большую пенсию), но в доме царила печаль: ни мать, ни сын за все время разговора ни разу не улыбнулись.

      Я представился и объяснил цель прихода. Мне хотелось бы знать, не осталось ли после Толи (я хотел сказать: «после покойного Толи», но удержался) каких-нибудь записей, дневников или еще чего-нибудь, что помогло бы мне разобраться в некоторых очень важных вопросах. Может быть, остались тетради, клочки бумаги? Я буду благодарен за малейшее указание. Мать стояла, опустив глаза.

      – Нет, ничего не сохранилось, – ответила она наконец голосом, в котором звучала враждебная нотка. – Все тогда забрали. А что осталось, так мы после сами уничтожили… Может быть, у Пети что есть?

      – У меня ничего нет, – сказал Петя.

      – Может быть, вам что-нибудь разъяснил бы Иван Иванович, сейчас он лучше себя чувствует, да вот уже второй день, как его нет дома. Не знаю, что и подумать! Никогда раньше этого не случалось… Зайдите как-нибудь в другое время.

      Мне стало неловко. Я извинился за причиненное беспокойство и откланялся.

      В это время стукнула калитка, снаружи послышались голоса, и в комнату вошли и остановились в нерешительности несколько человек.

      – Что такое? Что случилось? – спросила Ксения Васильевна, со страхом глядя на вошедших.

      Те молчали.

      – Где Иван Иванович?

      – Вы только не волнуйтесь, Ксения Васильевна, – наконец сказал один из них. – Ивана Ивановича нашли в старом карьере… Упал, значит, и разбился.

      – До смерти?

      – Да, уже скончался…

      Бледное лицо несчастной женщины стало белее стены. Она сорвалась с места, схватила платок и, не глядя ни на кого, выбежала из дому. Все, в том числе и я, пошли за ней. Петя побежал вперед.

      Примерно в полукилометре от поселка был старый карьер, из которого уже давно выбрали весь годный мергель. Теперь разрабатывались другие участки залежи, а здесь местность даже не освещалась по ночам.

      Мы спустились по заброшенной узкоколейке в карьер. В стороне, возле самого обрыва, стояли две машины и около них – кучка людей. Среди них я заметил двух милиционеров и одного военного в форме Министерства госбезопасности, с погонами майора. Перед нами расступились, и я увидел на земле человека с неестественно раскинутыми руками, в рваном и грязном костюме. Вся голова его и лицо были сплошь залиты кровью.

      – Экая беда! – сказал кто-то из толпы. – И как это не догадались огородить карьер