Фасад Страстей. Ирина Лазарева

Элю прищурившись, с веселыми искорками в глазах. – Хорошенькой девушке не годится сидеть одной в темной комнате.

      Тогда Станислав выглядел отлично: яркие голубые глаза освещали подвижное лицо, природные краски и нежная округлость молодости еще смягчали резкие черты, он был пропорционально сложен, худощав, но по-спортивному развит не в пример Николаю – тот с детства был неповоротливым увальнем, любившим поесть.

      Стас был классным парнем – живым, заводным, отзывчивым, – Эля ощутила это на себе: он тогда не остался равнодушным к страдающей девушке, заставил ее пойти с ними на рок-концерт… да-да, она как сейчас помнит – концерт группы «Кино».

      Как же она так напрочь все забыла? Ведь именно тогда, в свете юпитеров, под грохот музыки, под завораживающий голос Виктора Цоя, между ними пробежал связующий ток взаимной симпатии. Или это волшебник Цой наполнил их души одинаковым восторгом? Сердца вдохновенно рвались куда-то, неслись ввысь и падали, опаленные звездой по имени Солнце.

      В конце восьмидесятых в московских Раменках, где жили Федотовы, было опасно ходить по вечерам: в каждом районе были свои братки, группировки и просто банды, поэтому Стас вызвался провожать Элю, когда возникала необходимость.

      Воспоминания с логической последовательностью высвечивались в мозгу, словно из одного уголка памяти в другой услужливо открывались двери…

      – Где же Антон? – спросила Влада.

      Сестры скинули сланцы и пошли босиком по золотистому песку. Скорее это был не песок, а мелкий ракушечник; кожу на ступнях саднило с непривычки.

      Влада, приставив руку козырьком ко лбу, озирала пляж. Берег лежал подковой, справа и слева возвышались заросшие сосновым бором утесы, образующие залив.

      – Куда он подевался, негодник? Так и знала, что Диана будет с ним заигрывать. Ну почему Колька таким рохлей уродился? Не может даже жену приструнить. Придется звонить Антону на мобильный.

      На пляже было много народу, в основном испанцы, но часто слышалась французская, русская и немецкая речь.

      Сестры взяли платные лежаки и зонтик, стали устраиваться, одновременно названивая потерявшимся спутникам.

      – Наверное, купаются, – заключила Влада. – Ладно, подождем, никуда не денутся. Мне придется лежать в тени, жалко, конечно, так хотелось как следует позагорать.

      Она скинула короткий халатик и вытянулась на лежаке, прикрыв лицо соломенной шляпой.

      Эльвира присела рядом:

      – Влад, хочу тебя спросить кое о чем.

      – Спрашивай. С чего так торжественно? – отозвалась та из-под шляпы.

      – Ты помнишь, как я начала встречаться со Стасом? У нас только складывались отношения, я нравилась ему. Ты ведь знаешь, девушка всегда это чувствует.

      – Может, и нравилась, только я здесь при чем?

      – Мне он тоже нравился, очень, я уже была в него влюблена, мы даже целовались несколько раз. Потом он необъяснимо исчез, перестал встречать меня после тренировок, начисто пропал, испарился. А Колька так красноречиво отмалчивался, когда