Проклятие обреченных. Наталия Кочелаева

и жизнью. Даже само освещение, все более приглушающееся перед началом, даже раздающиеся из-за кулис голоса, даже обязательная последовательность звонков – как они волнуют, аж сердце екает! – могли ввести Сережу в настоящий транс. Но относился он к театральному действу не по-детски серьезно.

      Сережа отверг мамино робкое предложение нарядиться мушкетером или гномом. Что он, маленький, что ли? Да и не вокруг елки он скакать идет, а смотреть спектакль. Он повторил, словно бы гордясь этим: «Смотреть спектакль». Ему и на этот раз удалось отстоять свою позицию. Мама одела его как взрослого человека – черные брючки с отглаженной стрелкой и черный свитер с белыми ромбами на груди, пригладила его светлые кудри.

      – Совсем жених, – рассмеялась она и обняла сына.

      И Сережа тоже засмеялся и обнял ее, и они некоторое время постояли так – неудобно и приятно.

      – Дед Мороз все равно ненастоящий, – шепнул Сережа отцу, едва они, чуть припоздав, вошли в зал, где уже сияла елка, слышался топот множества маленьких ног и фальшиво-радостные голоса взрослых.

      – Само собой, – серьезно кивнул отец. – У настоящего, я полагаю, сейчас много дел…

      Мальчишка покосился на отца, но ничего не сказал. Кружиться в хороводе ему не хотелось, не хотелось декламировать под елочкой стихи и прыгать наперегонки с крикливой тетенькой, наряженной зайцем, но он с удовольствием рассматривал ярко украшенный зал и сверкающую елку. Это помогло ему скоротать время до начала спектакля. Отец наблюдал за ним с тонкой улыбкой. Нет, это надо же, как подрос пацан! Скакать вокруг елки ему уже неинтересно…

      Представление вновь увлекло Сережу так, что он обо всем забыл. Слегка приоткрыв рот, он следил за разворачивающимися на сцене событиями, пока его не отвлек навязчивый звук рядом. Судя по всему, шуршала фольга от шоколадки. Сережа с досадой покосился на соседа-сладкоежку и забыл о спектакле. Рядом с ним ерзала и егозила девочка удивительной красоты, больше всего похожая на картинку с конфетной коробки. У девочки был пухлый ротик, синие глаза, затененные мохнатыми ресницами, и золотистая коса.

      – Хочешь? – прошептала девочка, по-своему истолковав Сережин взгляд, и протянула ему на ладони шоколадную дольку.

      Сережа принял угощение, но не съел, а незаметно, как ему казалось, сунул в карман.

      – Какой ты смешной! – хихикнула девчонка.

      – А у тебя коса как у Снегурочки, – не остался он в долгу.

      Она залилась клубничным румянцем и отвернулась, а он снова уставился на сцену, где бегала, размахивая картонными крыльями, девушка в маске совы. Но о соседке Сережа забыть не смог, то и дело косился на нее. Кокетливая вертушка чувствовала внимание соседа и старалась как могла: надувала губы, хлопала ресницами, поправляла падавший на лоб завиток, хохотала, по-взрослому закидывая голову, и к концу представления совершенно очаровала Сережу.

      По окончании спектакля в зале и фойе образовалась сутолока, малыши стали плакать, утомившись.