Мисс Марпл из коммуналки. Оксана Обухова

домашний морозильник.

      «Надо было Надежду Прохоровну к ветеринарам отправить! – раскаивался между делом. – Она б из них всю душу вынула. А то и заплатила. Она старуха богатая…»

      Представить, как мама находит в морозильнике подсунутого тайком кота, было совершенно невозможно – мама и дохлых тараканов до смерти боится, куда уж тут ей Геркулеса невзначай подкладывать. Да и Светка беременная, тошнит ее постоянно, а тут мертвые животные в морозильнике возле заиндевевших пакетов с филеями, что щедро запасает дальнобойщик муж, проезжая по городам и весям с не-московскими ценами…

      И в сороковую квартиру никак нельзя! Софья Тихоновна об эксгумации ни сном ни духом…

      Лейтенант поднял голову – на втором этаже светилось чуть зашторенное бабы-Надино окошко. Желтый свет рассеивался по кокетливому ажурному балкончику, золотил листья древнего вяза; свернув во двор, лейтенант столкнулся с дворником Талгатом, везущим куда-то свою груженную граблями, лопатой и мусорным ведром тележку.

      – Талгат, – решился внезапно Алеша.

      Дворник распрямился, оторвал налегающую на ручку грудь и отер рукавом спецовки лоб:

      – Здравствуй, начальник.

      Шутливое обращение «начальник» узбек начал использовать, едва участковый впервые появился во дворе при милицейской фуражке.

      – Добрый вечер, Талгат. Не мог бы ты выполнить одно важное поручение?

      – Какое, начальник? – простодушно поинтересовался дворник.

      – Похорони кота. Где-нибудь на задворках, а?

      – Кота? – удивился узбек.

      – Да, из сороковой квартиры.

      – Геркулеса, что ли?

      – Угу. Закопай где-нибудь и… не говори никому. Ладно?

      – Как скажешь, начальник.

      Талгат принял черный пакет, положил его в ведро и снова налег животом на ручку тележки.

      Дворник взял из рук Алеши «груз-двести», но легче участковому от этого не стало.

      В неестественность Геркулесовой смерти Бубенцов не верил ни секунды. И в том, что Клавдия Тихоновна погибла случайно, не сомневался ни минуты. Для причинения кому-то смерти надобен мотив. А какой мотив может быть у предположительного преступника, свернувшего шею никчемной старушки?

      Никакого. Ни денежного, ни квартирного, – что бы там ни выдумывала Надежда Прохоровна, – ни личного. Безвредная, слегка скандальная гражданка Скворцова никому не была интересна. Разве что своим соседкам – Надежде Прохоровне и Софье Тихоновне.

      Да и дверь квартиры была заперта…

      Придумывает что-то баба Надя. Развлекается страшилками от нечего делать и занятых людей отрывает.

      Лейтенант Бубенцов слегка припудрил щечки раскрасневшейся совести, велел ей вести себя смирно и, сбив на затылок фуражку, молодцеватой поступью пошел домой, кушать обещанный мамой рассольник – банка с солеными огурцами нынче очень вовремя взлетела на воздух – и заедать его картофельным пюре с котлетами в хрустящей панировке…

      – Никому мы, Софа, не нужны, – помешивая ложечкой сахар в чае, говорила