Самый бешеный роман. Анна Богданова

ванной сломался выключатель и нет света, так что мамаша уже перебила почти все тарелки. Замкнутый круг какой-то!

      – Как же вы моетесь? – удивилась я.

      – Мамаша вообще не моется, а я со свечкой, как в деревенской бане. Ну, так вот, он пришел, наследил, грязи понаволок, всю квартиру перевернул… – Икки внезапно замолчала, а я затаилась, уже зная почти наверняка, что произошло в отсутствие Иккиной психованной мамаши.

      – Молодой? – осторожно спросила я.

      – Что?

      – Сантехник молодой?

      – Да, да. Моложе меня, мальчик совсем.

      – Переспала? – с любопытством спросила я.

      – Да что ты! – негодующе воскликнула подруга. – Как ты могла подумать! Я же говорю, мальчик совсем! Убогий такой, жалкий, половину букв не выговаривает. Ковырялся, ковырялся. Чувствую, что он совсем ничего делать не умеет, но пыхтит. Сделал кое-как. Но все-таки кран пока работает!

      Икки все тараторила. Передо мной на экране замелькала заставка: «Работай, бестолочь!» Я хотела было остановить подругу, но не смогла вставить ни единого слова в ее бурную речь.

      – Может, долго проработает. А что ты хочешь?! Дома старые, трубы сгнили, нужно всю систему менять… Ну да, переспала! А как ты догадалась?

      Я закрыла ноутбук и приготовилась слушать захватывающую историю о любви аптекарши с сантехником.

      – Я, кажется, влюбилась! – с удовольствием призналась она.

      – Ерунда! Так сразу – и в сантехника! Да этого быть не может!

      – Ты-то влюбилась в своего Кронского с первого взгляда! А что, сантехник – не человек, что ли?! – обиделась Икки.

      – Ну, ты ведь говоришь, что он жалкий, убогий, половину алфавита не выговаривает и мальчик к тому же.

      – Разница в возрасте меня абсолютно не смущает – это сейчас модно, а то, что он убогий и жалкий, меня и привлекло.

      – На тебя ужасно подействовал развод! Просто ужасно! Ты как будто боишься, что у тебя больше никогда не будет мужчины, и кидаешься на первого встречного.

      – Да, мой жизненный девиз: «За неимением гербовой пишем на простой». Не то что у тебя: «Уж лучше быть одной, чем вместе с кем попало!» А вообще зря я тебе рассказала! Ой, зря! Ты, как Анжелка, такая же ядовитая становишься, а я-то думала, ты за меня порадуешься!

      – Глупости какие! Я за тебя беспокоюсь. У него хотя бы есть московская прописка? Где он живет?

      – В общежитии.

      – Ну, все понятно.

      – Что тебе понятно? Ой! Мамаша идет! И как мы только успели с ним и кран починить, и… Я, собственно, звоню тебе сказать, что мы в этот четверг встречаемся с девчонками в нашем кафе в пять вечера.

      – И Женя?

      – Нет, Анжелка придет, какой Женя! Она Кузю на вечер свекрови сплавить обещала. Ну, пока, еще созвонимся.

      Я снова тупо уставилась в пустой экран – первое предложение почти совсем улетучилось из головы, оставив после себя лишь смутный, едва ощутимый след.

      Д-з-з-з… Опять телефон.

      – Манечка, здравствуй, детка! Мы с тобой сегодня еще не разговаривали? – бодро и совсем не по-старчески воскликнула