Фальшивая убийца. Оксана Обухова

Почему эта дура оставила пистолет и пошла проверять, кто шумит в гараже? Она весь день с собой ствол таскала – из сортира в ванную, из ванной на кухню, а как шум услышала – положила на полочку. Где голова у сценариста?

      – Вася-а-а-а, – причитала я. – Возьми блондинка пистолет, не было бы сюжета!

      – А этот? В синем пиджаке. Он что, не догадался сразу позвонить в полицию? Ждал, пока убивать придут?

      Комедии Вася не любил категорически. Хотя и обладал своеобразным, на мой взгляд, чувством юмора.

      – Смеяться над упавшим человеком грешно.

      Поскольку ему больно. И обидно. А наблюдать за злоключениями порядочного человека, попавшего в дикую ситуацию, вообще извращение.

      В этих высказываниях – весь Вася Бармалей. Смеяться над унижениями гадко, переживать за дураков и драчунов глупо. В кино мы ходили только на фильмы по фантастической тематике.

      – Здесь все честно, – устраиваясь в кресле перед широкоформатным экраном, объяснял

      Вася. – На афише, – или на обложке книги, если речь шла о романе, – написано «фантастика». То есть выдумка. Меня предупредили: не жди адекватности. Я расслабляюсь и получаю удовольствие.

      За шесть лет учебы и последующей работы в столице Вася заматерел внешне, но внутренне остался тем же «ботаником». Наивным, восторженным и готовым подчиняться. (Надеюсь, только мне. Так как найдись любая другая девушка, ловко читающая по памяти Пастернака и Бодлера, Вася пойдет за ней, как телок, неизвестно куда, чисто рефлекторно – она похожа на Алису.)

      Первым делом, попав в Бармалееву квартиру, я нанесла визит в ванную комнату. Помыть руки и полюбоваться прозрачным стаканчиком с единственной зубной щеткой. Полюбовалась и тут же успокоилась – мой духовно девственный друг мамзелью не обзавелся.

      А даже если обзавелся, с головою не нырнул. Поскольку любая девица рядом с таким Васей моментально почувствует себя хозяйкой и заполнит свободное пространство: колготками на батарее, лаком для волос у зеркала, обезжиренным йогуртом в холодильнике (или тортиком, по выбору фигуры), вторым банным халатом на вешалке в ванной, тапочками тридцать восьмого размера возле тумбы в прихожей.

      Одинокая зубная щетка в стаканчике просто вопила о Васиной запущенности. Нормальная девица, переночевав в этой квартире хотя бы два раза, на второе утро выбросила бы в мусорное ведро измочаленный предмет, на зубную щетку нисколько не похожий.

      …Когда я вышла из ванной комнаты, увидела перед дверью Васю с пушистыми розовыми тапочками в руках.

      – Вот, – сказал друг смущенно. – Тебе купил.

      – Мерси. – Я покосилась на тапочки тридцать восьмого размера у тумбы. – А это чьи?

      – Мамины, – коротко ответил друг.

      Васину маму Татьяну Васильевну я знала прекрасно.

      Суровая дама.

      Первые четыре года пребывания в столице Вася жил у ее стародавней институтской подруги, хотя эти двухкомнатные апартаменты уже тогда стояли