В стольном граде Киеве. Андрей Прохоренко

когда необходимо было проявлять эти свои умения. Я помогал отцу, шел за плугом, выполняя привычную мужскую работу. Сердце радовалось. Пение птиц и солнечные лучи, такие ласковые и нежные, дарящие земле силу, пробуждающие в ней в свою очередь силу роста, наполняли меня силой и желанием эту силу проявить в труде. Кое-где уже проклюнувшиеся в почках листочки хотелось пожевать.

      Картина окружающего соединилась во мне в одно единое целое. Я был счастлив и силен. Чего еще нужно? Дома, когда я возвращался с работы, меня встречали нежные руки и губы Росицы. Труд только лишь вдохновлял меня. Я не уставал. Тело, привычное к работе и нагрузкам любого вида, желало их. Излишне, конечно, я не перерабатывался, ожидая посланца от волхвов из Муромы. Шло время, а он все не появлялся.

      «Наверное, – думал я. – Кудес дает мне возможность завершить пахоту. Отцу-то надо помочь».

      В догадках своих я был прав только лишь наполовину. Мы бы отправились в стольный град раньше, но внезапно занемог Кудияр. Поэтому Кудес вынужденно провозился с ним. Я уже почти завершал пахоту, когда, наконец, явился посыльный. Мальчишка, ученик волхвов, весело смотрел на меня. Я ожидал из его рук грамоту, но на меня из его глаз так и брызгал смех.

      – Кудес сказал, чтобы ты завтра пришел в Мурому.

      – А зачем говорил?

      – Что велено, я передал.

      – Как он?

      Мальчишка, его Велигом кликали, вздохнул и слегка нахмурился, размышляя, чтобы ответить.

      – Кудияр занемог, – вырвалось у него. – Ему уже легче, но Кудес говорит, что облегчение обманчиво. Хворь давняя о себе дает знать.

      Я вздохнул, уперев руки в боки, а мальчишка, глядя на меня, решился на вопрос:

      – А что нужно, чтобы стать сильным, как ты?

      – Думать, – после паузы, слегка поразмыслив, ответил я.

      – Кудес также говорит, но другими словами. Все вы прямо не говорите, а правду скрываете.

      – Так чего же ее скрывать, если ты не хочешь думать?

      – Надо тренироваться, – шмыгнул носом Велиг. – А у меня силы нет без устали совершать движения, – признался он.

      – Так у тебя все впереди. Я тебе покажу, что делать, – пообещал я, кладя руку на плечо Велига.

      Его лицо сразу же засияло, хоть он скрывал, что рад от такого моего участия.

      – Пора мне.

      – Поешь, попьешь, а потом пойдешь. Или не хочешь уважить хозяев?

      Велиг остался и с удовольствием отведал угощения. Было ему лет пятнадцать. Шустрый такой отрок был и смекалистый, только, как и я в детстве, думать не хотел и не видел для себя в этом необходимости.

      Еще солнце на следующий день не обрело свою полную силу, возвестив день и встав в самой высокой точке своего хода, а я уже быстрым шагом преодолел расстояние от Десницы до Муромы. Кое-где, где лес не так густел, прерываясь полянами и порослью, я переходил на бег, по привычке на ходу выкидывая руки, обозначая ими удары, перепрыгивал лежащие деревья и ветки, иногда кувыркался. Переход я рассматривал кроме всего