Удовольствие во всю длину. Марат Басыров

день.

      – Я исписался, брат! – повторял Горидзе с тоской. – Мне нужна тема, крохотный образ! Любой, хоть говяненький, пусть неправдоподобный! Я слеплю из него конфетку!

      – Что тебе, тем мало? – удивился Геннадий.

      Горидзе пьяно помотал башкой.

      – Тем много, – сказал он. – Но ни одна уже не трогает меня. Я выдохся. Все, пиздец.

      Ему показалось, что Геннадий усмехается. Что он снисходителен к его словам.

      – Ты это… – Горидзе погрозил корявым указательным пальцем.

      – Может, шлюх вызвоним? – перевел стрелки Геннадий.

      Команда приехала через час после звонка. Все шлюхи были какие-то кривые, похожие на первые рассказы Горидзе.

      – Не, командир, – сказал Геннадий сопровождающему. – Да такого вообще не бывает.

      – Че не бывает? – набычился тот.

      – Такого в природе быть не должно, – объяснил Геннадий. – Понимай простые вещи.

      Горидзе снова почувствовал укол в сердце.

      – Погоди, – сказал он сопровождающему. – Вот эта подойдет.

      Он указал на одну из трех.

      Когда свита уехала, они снова прошли на кухню.

      – Тебя как зовут? – обратился Горидзе к женщине с невнятной внешностью.

      – Вера, – ответила та.

      – Да-а? – недоверчиво протянул Геннадий. – А те две Любка и Надька?

      Вера промолчала. На ней была блузка и короткая джинсовая юбка.

      – Пить будешь? – глядя на нее в упор, спросил Горидзе.

      Та отрицательно помотала головой.

      – Тогда это… Пельмени отвари.

      Вера прошла к плите. Стала шариться в кухонном шкафу…

      Потом они снова пили, закусывая пельменями, затем по очереди водили Веру в комнату. Горидзе сразу удивился тому, что не мог войти в нее даже наполовину. Какая-то удивительно неглубокая оказалась эта Вера. Будто она была лишь частью чего-то, чего им не довезли.

      «Я пуст, – думал Горидзе. – Я даже кончить как следует не могу».

      – Ты сосешь? – спросил он.

      – Угу, – ответила она.

      Вера повозилась, передвигаясь лицом к его паху, облизнула его головку, потом взяла ее в рот.

      За ней почему-то не приехали. Она тоже вроде никуда не спешила. Геннадий свалил наконец домой. Ему уже пора было браться за ум.

      А у Горидзе болела душа. Ныло, рвалось сердце.

      Ночью ему приснился сон.

      Как будто у него вышла книга, и на ее презентацию собралось много народа. Был накрыт шведский стол, он ломился от напитков и яств, словно накрывал сам шведский комитет. Сначала зачитывали главы из новой книги, потом Горидзе долго подписывал экземпляры и принимал поздравления, а затем пошла пьянка. И вот в самый разгар подваливает к нему другой писатель, Горидзе не мог во сне вспомнить его фамилию, и говорит, что сюжет этой книги Горидзе украл у него.

      Горидзе, недолго думая, зарядил клеветнику в лоб. Между ними завязалась драка, которая быстро переросла во всеобщую потасовку. Кто-то вызвал ментов, и они, скрутив одного Горидзе, повезли его в участок.

      В участке Горидзе протащили по полу и бросили за решетку. Там сидели