Адмирал Колчак и суд истории. Сергей Владимирович Дроков

предс[едателя] Сов[ета] мин[истров] Пепеляева. Деж[урный] офицер-подпоручик Боровичка 6-го чеховойского полка»[190].

      Иркутская газета «Народная мысль» свидетельствовала с места события: «По узкой, едва установившейся дорожке, неровному льду Ангары, гуськом двинулось редкостное шествие. Оставленный всеми, потерпевший полнейший крах в своей государственной деятельности, тот, кто еще вчера горделиво именовал себя «Верховным правителем России», и рядом с ним представители революционной демократии, со своими верными народно-революционными войсками. В безмолвном морозном воздухе тихой зимней ночи (было около 12-ти час[ов] ночи), на белом покрове реки, отчетливо выделялись, как живые символы рухнувшей реакционной власти, затерянные одинокие фигуры Колчака и Пепеляева…»[191]

      На следующий день К.А. Попов и уполномоченный народно-революционной армии поручик И.И. Кошкодамов[192] распределили и препроводили в Иркутскую тюрьму 112 человек, снятых с поезда № 52. Постановления № 27 от 16-го и № 25 от 17-го (такая датировка и нумерация в документах. – С. Д.) определили порядок: «лица, состоящие на военной службе» зачислялись за начальником штаба армии (видимо, предполагавшим самостоятельное судопроизводство), а в ведение ЧСК, помимо 66 арестованных, поступили А.В. Колчак, В.Н. Пепеляев и гражданская жена адмирала А.В. Тимирева[193].

      Фактически установленную дату в производстве следствия по персональным делам Колчака и Пепеляева следует отнести к 17 января 1920 г. Она объясняется следующим обращением Попова в Политцентр: «Чрезвычайная следственная комиссия просит Вас сообщить: постановлено ли дело адмирала Колчака и председателя Совета министров Пепеляева передать в следственную комиссию?»[194]

      К этому времени комиссией были приняты конкретные меры по результатам полученных сведений из трех протоколов допросов Червен-Водали: 19 января произведен розыск трех ящиков с 9 700 000 рублей в помещениях Оренбургского военного юнкерского училища (обнаружены не были. – С. Д.) и 380 000 рублей у директора департамента иркутской милиции В.Н. Казакова[195].

      Содержание допросов не ограничивалось лишь «денежными» интересами, на втором допросе 14 января 1920 г. А.А. Червен-Водали подробно рассказал о переговорах Совета министров с представителями земства и города.

      «…Эти переговоры были начаты с общего принципиального согласия Совета министров, данного в пятницу 25 декабря (1919 г. – С. Д.)… в связи с разговором лично с членом одной из земских управ Пашковым, который заявил о желательности таких переговоров и их возможности со стороны земства и городского самоуправления Иркутска […]

      На этих переговорах, которые велись мною одним лично, с моей стороны выдвигались в качестве основных пунктов соглашения: 1) снятие с существующей власти значения Всероссийской, 2) в связи с этим, сложение адмиралом Колчаком с себя звания Верховного правителя и передача ее Деникину, 3) временное признание Совета министров

190

ЦА ФСБ России. Арх. № Н-501. Д. 1. Л. 3.

191

Народная мысль. 1920. 17 января.

192

Кошкодамов И.И. – поручик, член народно-революционной армии Политцентра.

193

ФСБ России. Арх. № Н-501. Д. 7. Л. 5, 7–8.

Тимирева Анна Васильевна (1893–1975) – родилась в семье известного пианиста, дирижера, директора Московской консерватории В.И. Сафонова (1852–1918). В 1911 г. окончила гимназию кн. Оболенской и занималась живописью в частной студии С.М. Зейденберга. Замужем за С.Н. Тимиревым и В.К. Книппером, имела сына (погиб в гулаговских застенках). В 1918–1919 гг. в Омске работала переводчицей в отделе печати при Управлении делами Омского правительства, в мастерских по шитью белья и раздаче его больным и раненым воинам. Самоарестовалась вместе с Колчаком, освобождена в том же году по октябрьской амнистии и в мае 1921 г. вторично арестована. Находилась в тюрьмах Иркутска и Новониколаевска, освобождена летом 1922 г. в Москве из Бутырской тюрьмы. В 1925 г. арестована и административно выслана из Москвы на три года, жила в Тарусе. В четвертый раз взята под арест в апреле 1935 г., в мае получила по ст. 58 (10) пять лет лагерей, которые через три месяца, при пересмотре дела, заменены ограничением проживания «минус 15» на три года. Возвращена из Забайкальского лагеря, жила в Вышнем Волочке, Верее, Малоярославце. В апреле 1939 г. осуждена на восемь лет лагерей; в Карагандинских лагерях работала на общих работах, потом – художницей клуба Бурминского отделения. 21 декабря 1949 г. арестована в Щербаковке как повторница без предъявления нового обвинения. 10 месяцев провела в тюрьме Ярославля и в октябре 1950 г. отправлена в Енисейск. Ссылка снята в 1954 г. В промежутках между арестами работала библиотекарем, архивариусом, воспитателем, ретушером, картографом и т. д.; подолгу оставалась без средств к существованию. Реабилитирована в марте 1960 г., с сентября того же года на пенсии. Автор воспоминаний. Подробно см.: «Милая, обожаемая моя Анна Васильевна…»: Сб. док. / Под ред. Павловой Т.Ф., Перченок Ф.Ф., Сафонова И.К. М., 1996; Милая химера в адмиральской форме. Письма А.В. Тимиревой А.В. Колчаку 18 июля 1916 г. – 17–18 мая 1917 г. СПб., 2002; Книпер А.В. «.Не ненавидеть, но любить» // Стихи, воспоминания. Кисловодск, 2003.

194

Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. Р-4. Оп. 1. Д. 14. Л. 4.

195

ЦА ФСБ России. Арх. № Н-501. Д. 7. Л. 24–25; Д. 8. Л. 4–6.