Последние времена. Александр Владимиров

ь какие-то мгновения. Я понял, что кружение головы – не что иное, как результат бурной пьянки, подмигивающая луна – продолжение естественной галлюцинации. Я не мог тянуться к невозможному – к звездам, гордо ощущавшим свое величие над толпой обожающих их маленьких существ. Единственное, что было мне под силу, – это с натугой приподняться на кровати и наблюдать из окна своей комнаты за легкой игрой небожителей. «Зачем я опять так набрался?»

      Можно было бы и не задаваться подобным вопросом. Последнее время мной овладело странное ощущение отрешенности от всего. Меня не радовали ни работа, ни общение с друзьями, ни встречи с легкомысленными дамами. Слово «не радовали» здесь, пожалуй, не подходит. Мне все это осточертело! Я даже отказался от нескольких хорошо оплачиваемых дел. Я жаждал одиночества. Бродил по улицам, заходил в супермаркет, брал очередную порцию спиртного, закрывался в квартире и пил. Иногда надирался почти до потери пульса. Не помогал и недавно вживленный чип, как мне объясняли врачи: надежный помощник в борьбе против пьянства.

      Я понимал: долго так продолжаться не может, и денежный запас вскоре испарится. В конце концов меня просто забудут. И тогда прощай карьера частного детектива.

      Много раз я приказывал себе остановиться. Но не мог! Я придумал оправдание, что, мол, завтра начнется другая жизнь – обычная, рабочая, интенсивная. Завтра наступало, да только ничего не менялось.

      Один из приятелей сказал о кризисе мужчины среднего возраста. «Мне всего тридцать пять, – запротестовал я, – рановато для кризисных явлений».

      Завтра же все изменю! Утром отправлюсь в спортзал.

      Звезды за окном заискрились ярче, новая вспышка света озарила луну. Небожители смеялись над пустыми обещаниями?

      – Не верите? – сказал им я. – Зря. Вы не знаете Юрку Георгиева.

      Голова болит! Какой-то звон, готовый раздробить мозги. Я поднялся, чтобы выпить лекарство и тут сообразил: это, оказывается, звонили в дверь моего дома.

      – Пошли к черту! – бросил я неведомым посетителям. – Ночью в гости не ходят. И вообще, сначала предупреждают о посещении. Связались бы телефону, готов или нет хозяин к встрече?

      Ах, да! Телефон выключен. Возможно, со мной и пытались связаться, но, не получив ответа, решились нагрянуть?

      Звонок не смолкал, я действительно кому-то нужен! Шлепая по полу босыми ногами, спустился на первый этаж, подошел к двери. На мониторе – женская фигура. Очень знакомая. Только лица в темноте не видно; разбитую на крыльце лампочку так и не сменил.

      – Кто? – прохрипел я.

      – Юра, это я – Наталья!

      Дверь распахнулась, и я изумленно уставился на гостью. Уж кого-кого, а ее увидеть не ожидал.

      – Не пригласишь войти?

      – Конечно.

      Я проводил ее в зал, усадил на диван. Наталья с неодобрением покачала головой: порядок у нее всегда был на первом месте. А тут такой бедлам. Пришлось принять кислый вид:

      – Некогда, блин, заняться уборкой.

      – Понимаю…

      – Чего-нибудь выпьешь?

      – Только чай.

      Я внимательно посмотрел на Наталью. Сколько мы не виделись? Лет семь… Точно, семь. Она изменилась, располнела. Лицо поблекло, под глазами синие полукружья.

      Горячий чай возвращал меня к реальной жизни. Я залпом осушил целую чашку. Наташа пила короткими глотками.

      Потом последовала минута молчания. Я решил не спрашивать напрямик о цели прихода, а зашел издалека:

      – Как твои дела?

      – Ты ничего не знаешь?! – взметнулись ее брови.

      – А должен?

      – Ты же следователь.

      – Нет, я частный сыщик. А это, блин, далеко не одно и то же. Так что у тебя случилось?

      Наталья со вздохом откинулась на спинку дивана и вдруг тихо спросила:

      – Иногда вспоминаешь Лену?

      К чему этот вопрос? С Ленкой, моей первой женой, мы давным-давно расстались. Точнее, те самые семь лет назад. Совместная жизнь была недолгой – меньше года. Характерами не сошлись. Расстались спокойно, без скандалов, взаимных упреков. С тех пор я не видел ее и ничего не слышал о ее судьбе. Если честно, я и не интересовался.

      – Вспоминаю, – соврал я.

      Все-таки Наталья ее мать. А матери всегда приятно услышать хоть немного лестного о своем ребенке.

      Но почему Наташа заговорила о ней? У моей бывшей проблемы?

      Следующую фразу Наталья буквально выдавила из себя:

      – Лену убили!..

      Даже у меня, повидавшего виды, как-то ослабли ноги. Как убили? Когда? За что?

      – Почти месяц назад. Восемнадцатого апреля, – чувствовалось, как тяжело Наталье говорить. – Ее задушили в собственной квартире.

      – В вашей квартире?

      – Нет, не в нашей. Она снимала ее. Она ведь так и не вернулась ко мне, все стремилась к самостоятельности. На покупку собственного жилья денег не было. Вот она и…

      Она залилась слезами.