Будь моим отцом. Эллина Наумова

пришелица готова была развернуться и удрать. Тут подала голос опомнившаяся хозяйка:

      – Дай бог, хорошо, не жалуется. Аня уже давно в вечности.

      – Нет, ну, у тебя сегодня шуточки, – возмутилась подруга. – Меня достала, так хоть незнакомого человека-то пожалей.

      – Мама умерла в девяносто четвертом году, – сдавленно подтвердила Лера.

      – Да, точно, точно, вылетело из головы. Анна работала в ведомственной поликлинике, скончалась от рака. Соболезную, – пробормотала Елена Алексеевна. И вдруг ринулась вниз по лестнице, почти выкрикивая: – Все, все на этом, я больше не могу! Вы меня с ума сведете!

      – Удачи, – напутствовала утекающие звуки Алла Константиновна. И ободряюще улыбнулась незнакомке: – Заходите, не разувайтесь, не стесняйтесь. Чай? Кофе? Минералка? Компот?

      А в голове клубилось: «И дома, как на работе, очередь из тяжелых больных. Нескончаемый день. Что я говорю? Зачем ей мой компот?»

3

      Неожиданное появление девушки встревожило Аллу Константиновну. Внутри словно похолодало. Мысли парили, как редкие снежные хлопья, и опускались в теплое любопытство: «Что нужно этой Лере?» Там они таяли, становясь лишней влагой в глазах. Если моргнешь, истекут простыми слезами. Неловко плакать. и не объяснишь человеку, что это всего лишь талые мысли. Что они пока не о нем, а все еще о своей маме, о тяжких обстоятельствах заигравшегося в домострой семейства подруги.

      Хозяйка усадила гостью на диван, где только что ерзала горестная Ленка, метнулась в кухню и торопливо приложила к векам салфетку. Потом сноровисто заварила чай, распаковала дежурную коробку шоколадного ассорти, жестянку датского печенья и отнесла угощенье в гостиную. Привычные действия наконец-то успокоили. Можно было сосредоточиться на предстоящей беседе, которая началась обыкновенно.

      – Спасибо, но не стоило беспокоиться, я забежала на один вопрос – ответ. Извините за вторжение, Алла Константиновна, но я не рискнула бы звонить и договариваться о визите, даже если бы у меня был ваш телефон. По трем номерам меня уже довольно далеко послали. Сказали, что не знали Аню Тимофееву, не знают и знать не хотят. И я решила, что встреча лицом к лицу предпочтительнее. Нахально, да. Но вы – последний мой шанс.

      – Лера, не волнуйтесь, пейте чай, ешьте сладости. Знаете, когда-то ваша бабушка впервые угостила меня орешками с английским кремом. Молоко, желтки, сахар. У нас дома такого печенья не делали, это было настоящее открытие. Подавали же уникально щедро, за всю мою жизнь ни у кого больше не встретила. Испеченные золотистые скорлупки лежали в одной вазочке, а крем в другой. Берешь его ложкой, кладешь в половинку. Сначала понемногу, культурненько. А потом обалдеваешь от вкуса и забываешься, и с горкой… Вы не торопитесь, не пытайтесь уложиться в десять секунд.

      – Да, да, приятно слышать. Обращайтесь ко мне на «ты», пожалуйста. Я бестолково говорю. В мамином блокноте записаны координаты десятка сокурсниц – телефонные номера и один адрес. Ваш.

      – Верно,