Клыкастые страсти. Галина Гончарова

Дани…

      Имя остается недосказанным. Ласковое прозвище? Дани… Она всегда называла его этим именем.

      – Я тоже люблю тебя.

      Шепот сливается с шелестом ветра, уносящего душу женщины. Я поднимаю голову и встречаю бешеный взгляд черных глаз. Встречаю не дрогнув.

      – Уйди. Она не хотела бы, чтобы ты знал, где ее могила. Этого удара Рамирес простить никогда не сможет. Потому что сказанное Даниэлем – чистая правда.

      Это воспоминание явилось ко мне одним из первых. Но я знала, где могила Марии. Даниэль не стал уносить ее с того холма. Он вырыл яму – и похоронил там очередную свою мечту. Положил ей на грудь несколько простых полевых цветов – незабудки. И никогда не забывал. Даже сейчас, если мне захочется, я могу поехать в Польшу, найти тот город и тот холмик и зажечь там костер. В ее память. И видит Бог, когда-нибудь я это сделаю. Потому что, в отличие от Марии, я свою любовь уберечь не смогла.

      Иногда я задавалась вопросом: что нашел во мне Даниэль? После нее. Потом мне становилось грустно. Даниэль видел меня такой, какой я могу стать. И стану! Обязательно! А пока я не могу даже справиться с ночными кошмарами. Мне опять пришлось досмотреть все до самого конца. Боги, как же я иногда ненавижу свою память!

      – Неужели кому-то еще здесь интересны твои сомнительные откровения?!

      Даниэль улыбается. На этот раз не криво и зло, а неожиданно нежно. Словно солнышко выступило из-за туч.

      – Женщине, которая любит меня, Рамирес. Любит так, как никто и никогда не любил тебя.

      Терять особенно нечего. Почему бы и не ударить по больному? Это ведь даже не ложь. Все сказанное – чистая правда и оттого еще более непереносимая.

      Лицо вампира искажается злобной гримасой.

      – Любит?! Ха!

      – Любит. И не только мое искусство. Любит меня таким, какой я есть. Со всеми моими достоинствами и недостатками. Любит так сильно, что я даже благодарен Вадиму, который не дал нам попрощаться. Она бы этого не вынесла.

      Это правда. Не вынесла бы. Не смогла. И сейчас не могу. Потому что схожу с ума от горя и боли. Хотя боль не так сильна, как в реальности. Любимый мой…

      – Ты слишком высокого о себе мнения.

      – Не о себе. О ней. У меня есть право на последнее желание? Рамирес криво улыбается, показывая клыки.

      – Как и всегда. Потребуешь, чтобы приговор привел в исполнение кто-нибудь другой?

      – Зачем? Я не стану лишать тебя такого удовольствия. Я требую предоставить нам двоим, мне и ей, пять минут уединения.

      Вадим сдвигает брови.

      – Ты не станешь приводить ее в чувство?

      – Нет. Я же сказал: она не вынесет. Она хоть и сильная, но ей порядком досталось.

      – И не причинишь ей вреда?

      Даниэль нежно улыбается. И все понимают, что эта улыбка адресована лежащей без сознания девушке. А у меня захватывает дыхание от тоски. Любимый мой… Родной мой… Единственный…

      – Никогда и никакого.

      Валентин медленно направляется к трону.

      – За ним есть небольшой коридор. Там вы сможете побыть вдвоем. Недолго.

      Он