Бесконечная жизнь майора Кафкина. Александр Шушеньков

к своим капустным грядкам. Оборвышевские кочаны, находившиеся под капканной защитой, внушали страх. Рано еще идти туда в гости. Пусть расслабятся, ослабят бдительность. А уж через несколько дней можно будет и наведаться к подкулачникам!

      Приступив к трапезе, он обнаружил, что пищевые потребности значительно уменьшились: для насыщения хватило одного небольшого кочана. Это означало, что размер стратегического запаса на чердаке можно уменьшить; главное же – урожай с его огорода, а также соседских, вполне обеспечит безбедный осенне-зимне-весенний сезон.

      Конечно, размышления на подобную тему излишни, так как уже завтра будут написаны рапорты и доставлены комитетчикам! Осталось только забрать бумагу с авторучками да приступить к эпистолярщине!

      Сытый Кафкин пополз к погребу, попутно заметив, что перемещаться по сырой земле стало ему некомфортно. Кроме того, он стал значительно сильнее ощущать запахи.

      А уж капустный он выделял совершенно отчетливо даже издалека.

      Вот и погреб. Подползая ближе, Кафкин стал ощущать какое-то тревожное чувство. Как Штирлиц. Что-то здесь не так, думал он. Запах подозрительный, что ли? Не помадой ли Швабры несет из погреба вместе с холодом и затхлостью? Ищейки Мюллера не дремлют, Кальтенбруннер вышел на охоту! Удесятерить бдительность! Не время расслабляться, товарищи!

      Кафкин с напряженным вниманием подполз к погребу, прислушиваясь и стараясь угадать, что ждет его в нем? Засада? Швабра с сетью караулит у входа? Да вроде бы не слыхать ничего… Похоже, конспиративная явка еще не провалена. Рискнуть?

      Он полез в погреб по потолку – так можно было избежать капкана или петли. Жена способна была на любую пакость ради миллионов долларов за показ мужа в образе гусеницы. Проклятая Жердь! Это ж надо такое придумать: пасти мужа на траве и кормить морской капустой! И это – после стольких лет супружеской жизни!

      Он забрался внутрь и осмотрелся. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Нет мешка. Значит, обнаружила, паскуда, и уперла! Настоящая гестаповка ведет охоту. Обложила, как радистку Кэт! Ищет. Хорошо хоть, на чердак не додумалась залезть, пока он пребывал в беспамятстве. А если бы застукала? Да страшно подумать: уже бы возили в клетке!

      Ну, мы еще поборемся, дорогая! Мы еще раздобудем и бумагу, и ручки. Где? Это – проблема, конечно. К Котенко вновь лезть рискованно. У Оборвышевых – капканы. Дома Верка поджидает. Anus не подходит из-за общаг. Значит, придется забраться к соседям, живущим с левой стороны.

      Что это за люди, Григорию Францевичу было неизвестно. Очень уж они жили уединенно. То ли цыгане, то ли уголовники какие?.. Иногда возле ихней калитки появлялся мрачный здоровяк, иногда – бабешка неопределенного возраста. Иногда ночью подъезжали иномарки, но больше ничего не говорило о жизни соседей, которых от любопытных глаз скрывал надежный забор.

      Но ведь бумага и ручки нужны! Придется лезть к соседям, решил Григорий Францевич, и направился было к выходу из погреба… Но нежданно появился там пропавший