Белорусские земли в советско-польских отношениях. Дарья Короткова

белорусского движения Ст. Эльского¹³. Он видел в деятельности белорусских левых политиков исключительно влияние советской пропаганды, а антипольские настроения объявил лишенными всяких оснований.

      Советская послевоенная историография. История советско-польских отношений становится самостоятельным направлением исследований. Формируется новая официальная концепция по территориальному и национальному вопросам межвоенной истории II Речи Посполитой. Подчеркивается негативная роль держав Антанты, которые способствовали польским захватам, так как сами были заинтересованы в формировании «санитарного кордона» от большевистской угрозы. Развивается идея противоречия интересов польского крупного землевладения общенациональным интересам, результатом чего явилась внутренняя нестабильность Польского государства.

      Вопросы советско-польских отношений в период 1918–1921 гг. рассматривал П.Н. Ольшанский в монографии «Рижский мир. Из истории борьбы Советского правительства за установление мирных отношений с Польшей (конец 1918 – март 1921 г.)», вышедшей в свет в 1969 г. Белоруссия в ней предстает объектом во взаимоотношениях РСФСР и Польши, в качестве самостоятельного участника исторического процесса им не рассматривается. Одним из первых серьезных исследований, посвященных собственно белорусской национальной проблеме, можно считать опубликованную в 1975–1979 гг. двухтомную монографию В.А. Круталевича¹⁴. Исследователь выделил два течения в белорусском движении – буржуазно-националистическое и революционно-демократическое, реабилитируя левое крыло политических сил, выступавших за национально-государственное самоопределение белорусов.

      Польская историография. Одно из первых в ПНР исследований проблемы формирования восточных границ Польши принадлежит Ю. Левандовскому¹⁵. Монография написана в соответствии с господствовавшей тогда в советской и польской историографии точкой зрения по вопросу о «справедливых» границах Польши. Ими считался так называемый «пястовский» вариант, то есть включение в состав Польши «исторических польских земель» на севере и западе, уже не одно столетие находившихся под властью немцев и сильно германизированных, при одновременном отказе от бывших восточных территорий Речи Посполитой с незначительным удельным весом польского населения. В том же духе написана книга В. Гостыньской¹⁶, которая рассматривает историю отношений советской России и Польши через призму дипломатических переговоров и военных действий, и монография П. Лоссовского¹⁷.

      В изданном в 1978 г. к 60-летию возрождения Польши труде Ю. Осицы¹⁸ акцент сделан на исторические традиции польской государственной мысли. Автор считает, что, с одной стороны, обращение к «ягеллонской» традиции (считавшей необходимым польское присутствие на восточных «кресах») было естественным для прерванной польской государственной мысли, мечтавшей не только о национальном возрождении, но и о имперском реванше. С другой стороны, такой выбор надорвал