Сокровище тамплиеров. Мечта конкистадора. Геннадий Левицкий

тайной немногих.

      – Да что же там написано?! – Терпение магистра закончилось.

      – Царя Соломона более всего волнует судьба созданного им детища, но людей будет интересовать совсем иное в его послании. «Ты читаешь мое письмо, значит, храм разрушен, – пишет он. – Надеюсь, коль этот камень увидел свет, то новый храм восстанет из праха. Нашедший мой камень, ты должен строить свой храм, и Господь поможет в делах твоих. Деньги на храм я, царь Соломон, взял в далекой, никому не ведомой земле. Плыть к ней надо семьдесят пять дней – туда, где солнце в конце дня соединяется с землей. Там много золота и серебра, там есть люди, и они не знают Бога».

      Магистр прикоснулся к согревшемуся под иерусалимским солнцем камню и долго смотрел на непонятные иудейские письмена, словно пытаясь найти что-то, чего не досказал Понтий.

      «Построить храм? Выполнить приказ царя, жившего почти две тысячи лет назад?! Царя иудеев… но он библейский царь, одаренный мудростью самим Господом… Для кого храм? Для иудеев?» – Мысли путались в голове Гуго де Пейна.

      Монах из несуществующего монастыря

      Послание царя Соломона отняло покой Гуго де Пейна если не навсегда, то надолго. Неведомая земля манила к себе в мыслях и часто приходила во снах. Какие-то совершенно непохожие ни на один народ – европейский или азиатский – загорелые мужчины и женщины собирали в плетеные корзины диковинные фрукты, когда у магистра смыкались глаза. Он видел в своих снах богатые города, видел рынки, на которых грудами лежали украшения из серебра и золота.

      Он еще сомневался в существовании земли на закате солнца и одновременно страстно мечтал достичь ее. Он лишь изредка думал о постройке храма – просьбе царя Соломона, магистр не был уверен, что камень послан далеким иудейским царем, но продолжал видеть во сне и наяву полные чудес далекие страны.

      Гуго де Пейн понимал, что даже если б он был убежден в реальности приходящих к нему картинок, то чтобы все проверить, требуется снарядить хотя бы один корабль. И выдержать такое плавание способно самое лучшее судно, а не те, что возят пилигримов из Бриндизи в Палестину. Денег на предприятие не имелось. А потому магистр, чтобы немного отвязаться от мечтаний (не дающих покоя в любое время суток) занялся строительством.

      Пристройка к Храму была закончена, и даже ее частично заселили новые братья. А подле дома магистр возводил часовню, посвященную Деве Марии. Так как почти все средства были потрачены, то и мечтать о далеких землях не имело смысла. Магистр вспоминал о письме Соломона все реже, однако неожиданный визит странного монаха заставил практичного де Пейна еще сильнее желать знакомства с землями, в существование которых не поверил бы ни один из его соотечественников.

      Он пришел – древний, как сама земля, опираясь на посох, а второй рукой прижимая к груди книгу, еще более старую, чем он сам. Гость потребовал магистра (как он сказал: по важному делу). Братья, из уважения к его старости, не выясняли причины визита, а просто отвели его к Гуго де Пейну.

      Магистр терпеливо ждал,