Лети, ведьма, лети!. Надежда Первухина

Кто может внушать такой ужас?

      Я встала и, начертив в воздухе знаки защищающих сефиротов, снова прикоснулась к гробу. Ничего. Камень и камень – прохладный, чуть шероховатый. Я поднатужилась и немного сдвинула крышку. Гроб, естественно, был пуст. Не считая, конечно, разворошенного погребального шелка. Выходит, грабитель похитил только тело, даже не затрудняясь обвить его погребальными пеленами. У кого рука поднялась на такое? И зачем?

      Неужели действительно для продажи? Мощи святой Вальпурги стоят миллиарды. Любая ведьма за них душу прозакладывает.

      Кроме меня. И, наверное, Дарьи Белинской.

      Вот еще что я упустила из виду… Дворец Ремесла был построен на этих мощах. Все здесь держалось благодаря милостивому покровительству святой Вальпурги. Теперь же, когда ее нет…

      С дворцом может случиться что угодно.

      Нет, безусловно, у дворца есть охрана и есть целая сеть защитных заклинаний. Но сработают ли они должным образом, если на дворец нападут, допустим, Магистриан-маги?

      Это вопрос.

      Я прошептала краткую молитву святой Вальпурге и опустила руки в гроб – на шелковые пелены. Если их касался похититель или похитительница, они должны хранить хоть что-то.

      Хоть что-то, кроме безоговорочного, необъяснимого ужаса.

      Ничего. Пусто. Я вытащила руки и вернула на место гробовую крышку. Постояла, впитывая в себя атмосферу склепа.

      Да, теперь, без святой Вальпурги, это был не более чем склеп. Я касалась рукою крепко пригнанных друг к другу стен, но стены были молчаливы, они не хотели выдавать своей тайны.

      – Кто ты? Кто ты? – беззвучно шептала я, как мне казалось вопрошая напрасно.

      И тут я услышала шаги.

      Очень осторожные шаги по лестнице, ведущей в склеп.

      Я набросила на себя невидимость. Любая ведьма, конечно, почувствует меня за версту, но все-таки…

      Вдруг это шаги похитителя? Ведь говорят же, преступников часто тянет на место преступления.

      Я замерла, обратив свой взгляд на лестницу. Шаги приблизились, и в склеп вошла… Горе-писательница Надежда Первухина.

      – Черт бы вас побрал, Надежда! – воскликнула я с досадой. – Что вы здесь делаете?

      И сбросила невидимость.

      Лицо писательницы стало пепельно-серым. Она пошатнулась и явно вознамерилась упасть в обморок.

      – Стоять! – приказала я. – Только обмороков тут и не хватало. Придите в себя, это всего лишь я.

      – Ох, Юлия! – переводя дух, сказала писательница. – Как вы меня напугали.

      – Вас напугать – большого ума не надо, вы уже родились напуганной. Что вы здесь делаете?

      – А вы?

      – Я первой спросила. Да не дергайтесь вы! Вам совершенно не стоит меня бояться. Во всяком случае, сейчас. Итак, вы здесь для того…

      – Для того, чтобы собрать кое-какие материалы для книги.

      – Ох, я и забыла, что вы у нас тоже писательница!

      – А кто еще?

      – Мой муж. Да и я сама в последнее время грешу беллетристикой.

      – Мои интересы с недавних пор простираются