Жена, любовница, подруга…. Галина Врублевская

качество исполнения.

      Но на втором свидании об окне едва вспомнили, разве что Дмитрий поставил на стол бутылку бордо и сказал, что новый стеклопакет следует обмыть. Лариса уже приготовилась к такому повороту событий и принарядилась: на сей раз на ней было черное короткое платье из тонкого трикотажа без рукавов, стильный глубокий вырез косо обнажал одно плечо. И от этого соблазнительного плеча Дмитрий, однажды взглянув на него, уже не мог отвести взгляда. В этот вечер разговаривали мало. Приглушенный свет в комнате, хорошая музыка и дорогое вино в хрустальных бокалах отрезали путь к отступлению. В какой-то момент Лариса оказалась на диване в объятиях Дмитрия, и он был так ловок, что ее немнущееся платье даже не пришлось снимать.

      Чувство вины перед Татьяной обострило возникшую у каждого страсть, подобно тому как пряности обостряют вкус обыденного блюда. Лариса, против собственных правил, впервые сблизилась с мужем подруги, а Дмитрий – также впервые – с женщиной, хорошо знакомой жене. Такой адюльтер был опасен для каждой из сторон, а потому становился еще притягательнее.

      Теперь, спустя год, Дмитрий входил в дом Ларисы как в свой собственный. У него здесь были свои тапочки и махровый халат, зубная щетка и полотенце. Но главное, здесь его душа отдыхала. Лариса понимала его, сочувствовала в семейных и служебных неурядицах, всегда принимая его сторону в любом пересказанном им конфликте. И лишь одна тема была неприятна Дмитрию – он не любил, когда Лариса заводила разговор о будущем. Когда она упоминала его жену, через силу называя ее просто Татьяной, в глазах Ларисы аккомпанементом разгоралась злость. И в этом взгляде читалось откровенное: «Я ненавижу эту змеюку! Я лучше ее! Я моложе!»

      Сегодня, как и год назад, Лариса снова облачилась в цветастый сарафанчик. Когда она взяла в руки букет, купленный Дмитрием по дороге у какой-то бабушки, то показалось, что она нарвала его в поле. Дмитрий и сам был одет просто: в футболке с короткими рукавами и джинсах. Так он одевался летом не только по выходным, но и в рабочие дни.

      Потом они сидели в кухне за столом, а в приоткрытое окно, подгоняемый ветерком, заглядывал уличный клен, дотянувшийся ветвями до третьего этажа. Изредка клен с шелестом проходился зелеными пятернями по стеклу, будто стремился привлечь к себе внимание людей.

      Дмитрий выхлебал до дна суп из тарелки и, посмотрев на оконную раму, сказал:

      – Скоро осень, надо тебе, наконец, и в кухню стеклопакет поставить. Старые рамы совсем рассохлись. Я пришлю обмерщика, все работы и окно оплачу сам.

      – Дима, ты не ответил на вопрос. Теперь, с отъездом дочери, ты подашь, наконец, на развод?

      – Сейчас не время, Ларочка! Уйди я сейчас, когда Таня грустит по Алисе, не представляю, что с нею будет! Она не сможет жить одна.

      – Так, «для дома, для семьи», снова завел старую песню. Татьяна – не одна. При ней остается мать. Ты же сам все время жаловался, что матери она уделяет больше внимания, чем тебе.