Ущелье. Маргарита Епатко

отметил Петр.

      И тут кто-то тихонько постучал в дверь.

      – Только не говорите, что здесь есть обслуживание в номере, – пробурчал он, накидывая на себя халат.

      На деревянной веранде у дома стояла худенькая женщина в джинсах и детской майке со смайликом. В тусклом свете фонаря ее лицо было едва различимо.

      – Я ваш экскурсовод, – она протянула ему узенькую ладошку.

      – Очень приятно, – сказал Петр, – На экскурсию прямо сейчас пойдем?

      – Если хотите, – с готовностью кивнула она. – Я могу подождать вас на веранде.

      – Я пошутил, – озадаченно ответил скульптор. – Вообще-то, мы уже спим.

      Женщина застыла. Нерешительно потопталась.

      – Я тоже пошутила, – наконец, произнесла она. – Я так зашла. Познакомиться. Ну, тогда до завтра, – она потопталась еще немного и сбежала по деревянной лесенке, исчезая в темноте.

      – Познакомились, – пробурчал Петр, недовольный тем, что его вытащили из постели. Только укладываясь поудобнее на кровати, он понял, что посетительница не назвала имени. – Паноптикум, а не поселок. Под машину кидаются, книги дарят, ночью вламываются.

      – Ты чего ворчишь? – повернулась сонная Кора.

      – Ничего. Спи, дорогая, – он заботливо укрыл ее одеялом, ловя себя на мысли, что после подписания документов о разводе их отношения явно пошли на поправку. Затем взял старую книгу и снова открыл.

      «Лета 1840 года, месяца июня, числа осьмнадцатого прибыл в линейную крепость полковник из столицы с императорским поручением. И был при нем меч…»

      Петр пролистнул несколько страниц, чувствуя, как слипаются глаза, и выключил ночник. Практически сразу он провалился в сон, где бравые казаки гарцевали на конях и воевали с черкесами.

      Пять мужчин у реки обернулись на едва слышное шуршание шагов. На берегу стояла женщина. Луна, смотрящая ей в спину, делала силуэт призрачным и почти нереальным.

      – Все верно, – сказала она. – Дом у реки. Удивительно, что еще не спят. Марк им ужин с начинкой дал. Попробуйте ближе к утру. – И она отошла в сторону, растворяясь в ночи.

      – Хорошо сказать, подождите, – гаечный ключ звякнул о камни на берегу. – У нас горы, ночи-то холодные.

      – Заткнись, боров, и без тебя тошно, – ответил кто-то, и наступила тишина.

1840-й год

      В ауле казаков встретили как самых дорогих гостей. И, несмотря на прибывающий на свадьбу народ, выделили для них целых два домика-сакли. Грицко, оставив Максимку на хозяйстве, поспешил к Николе.

      – Ты что это вытворяешь? – услышал Андрюха голос Николы, заходя в саклю.

      Помощник атамана навис над Антипом, скрючившемся на коврике в углу комнаты.

      – Я того, – замялся Андрей, понимая, что не вовремя решил проведать начальство. – Князь ихний, то есть бей, к столу нас кличет.

      – Уже идем, – отозвался хмурый Никола. – Подожди снаружи.

      Грицко стоял у входа, слыша брань помощника и жалкие оправдания писаря. Слов было не разобрать. Но интонации не оставляли сомнений