Старшие арканы Таро. Теория и практика. Галина Борисовна Бедненко

этой карте идею вечной и повторяющейся юности молодой души человека (существует представление об одновременном существовании старой, проходящей свой путь во множестве жизней и молодой, юной души человека в каждом воплощении). Это странная континуальность юной души – и ее вечная мудрость. Печальный и мудрый шут – это один из ее обликов: вспомним героев Чарли Чаплина…

      Образом близким к этой карте я бы (возможно, совершенно субъективно) назвала Тиля Уленшпигеля, героя средневековых голландских и немецких плутовских легенд и знакомого многим с детства по роману Шарля Де Костера. Тиль Уленшпигель был путешественником и весельчаком, плутом и забавником… но он умел и глубоко чувствовать, и по-настоящему любить.

      Шут в нашей жизни

      Когда в нашей жизни (в раскладах или вне их) появляется Шут, то часто мы чувствуем растерянность и неизвестность, непонимание и рассеянность. Вместе с тем это может быть побуждение «шагнуть в пустоту», в неизведанное. Мы можем проявлять Шута в себе, когда решаемся на неожиданные и странные для окружающих, но освобождающие нас от пут и сложностей поступки. Или когда начинаем все с нуля. Или когда внезапно делаем то, что кажется необходимым нашей душе больше, чем обусловлено реальностью.

      Шут в себе – это способность шутить и смеяться даже над собой, самоирония и умение выбираться даже из тяжелых ситуаций с улыбкой на лице, улыбкой для себя самого, не для других.

      Удивительно привычное состояние Шута передает песня группы «Крематорий». В ней даже присутствует собачка… похоже, та самая:

      Ту собачку, что бежит за мной,

      Зовут Последний Шанс.

      Звон гитары и немного слов —

      Это все, что есть у нас ‹…›

      На моих шузах лежит

      Пыль многих городов.

      Я раньше знал, как пишутся буквы,

      Я верил в силу слов,

      Писал стихи, но не стал поэтом

      И слишком часто был слеп.

      Мое грядущее – горстка пепла,

      Мое прошлое – пьяный вертеп.

      Но были дни, которые запомнятся мне навсегда,

      Другая жизнь, иные времена ‹…›

      Но кто-то разбил хрусталь наших грез

      И вырвал из жизни дни,

      Дни, когда мы верили в то,

      Что все еще впереди.

      Твердым шагом мы идем вперед,

      Нам нечего терять.

      И нет сил, чтобы бросить все

      И сызнова начать.

      Но если ты чувствуешь это,

      Как чувствует негр блюз,

      Тогда моя собачка права

      И, может быть, ты поймешь меня…

      Чураясь архетипа Шута и отрицая его, мы можем проецировать его на других, обесценивая свободу и легкость, осуждая легкомыслие и ветреность, безрассудство, безответственность, несвязанность узами правил и отношений. Вытесняя Шута из своего сознания, мы – как и в любом случае вытеснения важного архетипа – проецируем его на других или же вновь и вновь подвергаем себя возможности встретиться с ним