Призрак прошлого. Людмила Белякова

вообще подрали… Смотреть страшно было… Как будто со злости рвали.

      – Может, волки? Весна, они в стаи сбиваются.

      – Волков здесь давно нет, это ближе к Рязани. А в стаи они сбиваются к зиме. Сейчас по парам разбились, волчат пестуют, – нравоучительно произнес Степанов.

      «Сговорились они все, что ли? Об одном и том же!» – внутренне возмутился Андрей и спросил:

      – А вам кто-нибудь угрожал – недоброжелатели, завистники?

      – Да и это было, но не сейчас – когда только на ноги становился. Но тогда дом грозили спалить… Нет, это не похоже. Овечки-то, коровки чем виноваты? Ну, угнали бы… Нет, не думаю.

      – А на других… в других местах такое случалось?

      – Здесь и чуть поодаль. Там коровушки мои паслись – так с ними такое учудили! Шкуру с боков клочьями посдирали, пришлось срочно резать, чтоб не мучились.

      Степанов снова покрутил головой, чрезвычайно огорченно.

      «Переживает», – мысленно вздохнул Андрей.

      Коров, таких больших, глазастых и важных, ему тоже было жалко.

      – Не верю я, что местные. Пусть самые алкаши, а не стали бы со скотиной такое делать! – продолжил фермер. – Коровка – она ж спокон веку на Руси кормилицей называлась. Если у семьи корова есть – точно семья голодать не будет. Поэтому я и молебен в монастыре заказал. Нечисть тут какая-то завелась, точно!

      – …А как эта речка называется? – спросил Андрей, когда выговорившийся и оттаявший Степанов угощал их с Костиком домашней наливочкой и крепкими, хоть и прошлогодними огурчиками в пупырышках.

      – Речка-то? Осетр.

      – Осетр? А что так? – удивился Андрей.

      – В старину в ней, говорят, настоящие осетры водились, пудовые. Вода там чистая да холодная и посейчас, а тогда такие рыбины вырастали, говорят, – у-у! Могли телка утащить при случае.

      – Это интересно.

      – Что, интересно? – насторожился Степанов.

      – Про осетров. Для ученых. Они весной приезжали, на Озерки.

      – А, так это ты про коня водяного писал? – впервые за день просветлел фермер.

      – Я, Иван Степаныч, – улыбнулся Андрей. – А что – помогла вам та монастырская служба? Не повторялось это с вашими животными?

      – Да вроде как помогла. Тихо. Пока не шалят. Я еще мужичка нанял, непьющего, пожилого – у него бессонница. Он за полтинник два раза за ночь по берегу проходит, колотушкой нечистых пугает.

      – Так все-таки вы не исключаете, что имело место вмешательство потусторонних сил? – решил уточнить Костик, до этого молча уписывавший домашнюю буженину.

      – Когда, парень, за одну неделю на пять тыщ евро наказывают, ничего не исключишь. Тут кому хочешь в ножки поклонишься!.. Следов никаких не нашли, милиционеры руками развели и уехали. Так что… Мы все такие – как тревога, так и до Бога.

      «Хорошие слова».

      Когда Андрей с Костиком засобирались в обратный путь, Степанов, склоня голову к плечу, все-таки спросил:

      – Что ж вы такое писать-то про меня будете, я все в разгон не возьму?

      – Правду напишем – что у вас прекрасно