Леонард Коэн. Жизнь. Сильвия Симмонс

острове, сидя за деревянным столом в белом домике на холме и глядя в ясное синее небо, он будет писать ей письма – просил приехать. Когда она отказалась, он писал ей стихи.

      Без Энни

      Чьи глаза сравнить

      С утренним солнцем?

      Не то чтобы я сравнивал раньше,

      Но я сравниваю

      Теперь, когда её нет.

      «For Anne» («Энн»), «Избранные стихотворения 1958–1968»

      Впоследствии Энни вышла замуж за графа Орсини, владельца знаменитого нью-йоркского ресторана Orsini’s. В 2004 году она напечатала книгу An Imperfect Lover: Poems and Watercolors («Несовершенная возлюбленная: Стихи и акварели»). В стихотворении «Как я собрала бомбу» она пишет о том, как полюбила «странствующего еврея» и узнала, что для «человека в дороге любовь – бремя, которое он не может взять на себя» [19].

* * *

      Проведя год в Нью-Йорке, Леонард вернулся в Монреаль и поселился в доме номер 599 по Бельмонт-авеню. То же самое сделал его дед – раввин Клоницки-Клайн. Старик мучался болезнью Альцгеймера; Маша снова взяла на себя роль сиделки. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что за все эти годы ничего не поменялось: Маша готовит еду; Леонард стучит на машинке; старик корпит над словарём, который пытается составлять, опираясь на свою память, а память его при этом рассыпается в пыль.

      Леонард работал над романом под названием «Балет прокажённых». Он начинался так: «Мой дед приехал жить ко мне. Ему больше некуда было пойти. Что сталось со всеми его детьми? Смерть, распад, изгнание – я толком не знаю. Мои родители умерли от боли» [20]. Невесёлое начало для книги, и Леонард это понимал: «Но я не должен быть так мрачен в начале, или вы оставите меня, а этого, наверное, я боюсь больше всего». Написав несколько черновых вариантов, Леонард отослал рукопись нескольким канадским издателям. В какой-то момент роман, кажется, могли принять в Ace Books, но в конечном счёте они, как и остальные издатели, книгу отвергли. «Балет прокажённых» не был, как иногда говорят, ранней версией «Любимой игры». По мнению Леонарда, этот роман был «скорее всего лучше. Но он так и не увидел свет» [21]. Леонард убрал рукопись в архив.

      Эта неудача не заставила Леонарда прекратить писать. Он продолжал всюду носить с собой блокнот. Арнольд Стайнберг, его товарищ по университету Макгилла, вспоминает: «Первое, что вспоминается о Леонарде: он постоянно, постоянно писал – писал и делал наброски. В нём всегда ощущалась внутренняя потребность – выдавать наружу слова и картинки, без конца, как мотор». Фил Коэн, монреальский джазмен и преподаватель музыки, вспоминает, что Леонард писал, сидя за столом в аптеке на углу Шербрук и Кот-де-Неж. «Думаю, это просто было такое место, где его никто не знал и он мог сидеть и делать что хочется. Пару раз он поднимал голову, и у него было совершенно отрешённое лицо – не как у наркоманов, просто он был так поглощён своим занятием, что пребывал в другом мире. У меня большой опыт работы с музыкантами, и в его лице я видел некий почти что отчаянный призыв – не беспокоить. Я сказал себе: этот парень