Ихтис. Елена Ершова

в третий раз.

      Толчок был такой силы, что Павел едва удержался на ногах. Кружащиеся сектанты повалились друг на друга, но рук по-прежнему не расцепили. Земля вздыбилась и просела, комья глины покатились по откосу, а деревянные доски причала заходили ходуном. Павел видел, как старец что есть силы вцепился в поручни: ветер яростно срывал с него тулуп, и длинные полы тяжело вздымались, будто крылья умирающей птицы. Вода в реке пошла рябью, забурлила, а мужики в лодке побросали весла. Один из них – наверное, тот, рябой, который велел Павлу убираться подальше – выпрямился во весь рост и некоторое время балансировал на носу, будто раздумывая. А затем принял решение и шагнул за борт.

      Павел рванулся вперед, но выйти за пределы круга ему не далии грубо толкнули в грудь, отчего Павел оступился, поскользнулся на мокрой глине и сел прямо в траву. Люди возобновили движение – на этот раз медленно, по часовой стрелке. За их спинами река вздувалась пузырями, будто в воду опустили гигантский кипятильник. И выпрыгнувший из лодки мужчина почти по колено погружался в кипящий бульон, поэтому шел медленно, сонно, будто на ощупь.

      Шел?!

      Павел поднялся на дрожащие ноги. Голова плыла, в висках колотился пульс. Павел не слышал ухом, но ощутил, как вокруг него треснул и осыпался невидимыми осколками рациональный мир.

      Мертвые не поднимаются со дна реки, живые не ходят по ее поверхности. В подобное верят отчаявшиеся домохозяйки и сумасшедшие фанатики. Только не он, только не Павел Верницкий, ведущий рубрики «Хрустальный шар». Не верил…

      …и все же видел собственными глазами.

      Мужчина отошел от лодки не более чем на пару метров. Вода по-прежнему бурлила вокруг его лодыжек, выбрасывала фонтанчики гейзеров, но это ничуть не мешало самозваному мессии. Нагнувшись, он погрузил руки в кипящую воду и поднял то, что не нашла бы в сумерках и бригада водолазов.

      Тело утонувшего мальчика.

      Прижав находку к груди, мужик медленно двинулся обратно к лодке, за ним потянулись темные жгуты водорослей. Кроме Павла, в сторону реки никто не смотрел – люди двигались медленно, по инерции. Слева тяжело вздохнула женщина и расцепила руки. Хоровод распался. В это время краснопоясник с мальчиком забрался в лодку, а второй мужик заработал веслами, разворачиваясь к берегу. Тогда Павел поднырнул под сцепленные руки и рванул по сходням – доски качались под ним, но никто не сделал попытки удержать его, вернуть в круг.

      Добежав до неподвижно замершего старика, Павел дернул его за плечо.

      – Это… как? – выкрикнул он прямо в лицо Захария, и, не услышав своего голоса, встряхнул старца за ворот. – Что вы… сдела-ли?

      Захарий фальшиво улыбался. Морщины разбежались, как трещины на глиняной посуде. Губы шевельнулись, но из-за густой бороды Павел не смог разобрать слова, и тряхнул старика снова.

      – Там брод? Тросы? Что?

      Мощный рывок отбросил его к перилам, где он ощутимо приложился затылком и сквозь расплывающиеся круги видел, как Черный Игумен шипит что-то