Балерина. Геннадий Николаевич Седов

с танцевальными номерами), брала уроки итальянской виртуозной техники у маэстро Энрико Чекетти, не оставляла занятий с Иогансоном, бывала с сестрой и неразлучной подругой Олечкой Преображенской в гостях, посещала театральные и музыкальные премьеры, читала запоем по ночам. И, вот, словно бы вызов ему, оставившему на столь долгий срок любимую ради увеселительного вояжа – крёстный её отец Стракач, владевший модным бельевым магазином «Артюр», преподносит ей подарок за прилежание и успехи: берёт с собой по завершению театрального сезона в деловую поездку по Европе.

      Они начали с Биаррица, посетили Лурд – святое место для католиков. В гипюровом платочке, обливаясь слезами, молилась она перед чудотворной Лурдской Мадонной, накупила пол-чемодана образков и сувениров для раздачи дома. Дальше – Италия: Рим, Милан, лелеемый в мечтах «Ля Скала» с неподражаемым кордебалетом, дивными голосами; Неаполь, Флоренция. Наконец – Париж. Здесь у крёстного масса дел и, воспользовавшись нечаянной свободой, она отправляется в одиночку на Юг, в Монте-Карло: удовлетворить любопытство, побывать в загадочно-пугающем казино, о котором столько наслышана. В сумочке у неё двести пятьдесят франков, выданных крёстным на мелкие расходы; устроившись уютно в купе мчащегося поезда, глядя с любопытством в окно, она твёрдо решает ни в коем случае не играть.

      Натура и темперамент, однако, берут своё. Едва только прибыв на место, галопом пронесясь по залам мимо поглощённых игрой карточных игроков, она устремилась к столу с рулеткой. Постояла недолго за чьими-то спинами. Всё последующее происходило словно бы не с ней, помимо воли: кто-то кого-то легонько подтолкнул в спину, чьи-то чужие ноги проковыляли нетвёрдо к окошечку кассы, чьи-то руки отсчитали находу в сумочке половину наличествовавшей суммы – сто двадцать пять франков, кто-то посторонний, не она, подошёл к рулетке, выложил горку фишек на расчерченную столешницу рядом с любимым её числом «семнадцать». Когда запустили колесо и шарик заскакал как бешенный внутри, она сжала до боли кулачки. Чувство, владевшее ею в тот миг, сравнимо было разве лишь с любовным: страх, ожидание и восторг – одновременно…

      Первая ставка принесла ей двести франков выигрыша. Не колеблясь она поставила их на кон. И – проиграла. Следом проиграла сто пятьдесят. Надо было немедленно уходить, денег оставалось только на обратную дорогу. Она и не подумала. Кинулась к кассе, выгребла из ридикюля остаток, получила несколько разноцветных фишек. У неё пересохло во рту, всё плыло перед глазами: позолоченные капители колонн, люстра под расписным потолком, чья-то лезущая в рот надушенная чернобурка…

      «Делайте ваши ставки, дамы и господа!» – прозвучал в очередной раз голос крупье. К разлинованному цифрами столу тянулись с разных сторон руки в манжетах и кружевных рюшах. Она медлила в растерянности… «Дважды семнадцать… – решила в последний миг, – будь что будет!».

      Когда протелефонировав в Париж и успокоив крёстного, она спускалась по ступеням казино к подъезжавшему извозчику,