Зеркало грядущего. Влад Савин

отошла) и Народная Италия (с «заморской территорией» Ливией). Ефремов вернулся в Москву вместе с Палеонтологическим институтом, весной сорок четвертого. Видел Парад Победы на Красной площади 16 июля, была отличная погода, ярко светило солнце, по брусчатке шли полки армии-победительницы, в небе пролетали эскадрильи боевых самолетов, оркестр играл марш. И вместе с советскими войсками шли батальоны итальянских Гарибальдийских красных бригад, под песню «Лючия». А затем под барабанный бой на Красную площадь вступила шеренга солдат, держа склоненные фашистские знамена, будто подметая ими мостовую – и бросили к подножию Мавзолея, где на трибуне стоял сам товарищ Сталин. И тут сквозь барабан послышались истошные вопли, похожие на собачий лай – оказывается, это пойманного Гитлера привезли, показать, чем завершилась его авантюра. Бывшему фюреру не стали затыкать рот – лишь чей-то командирский бас спросил, так что слышно было по всей площади:

      – Эй, он у вас там не взбесился?

      Ему ответил другой голос:

      – Да он уже давно бешеный, нехай теперь гавкает! – и дружный хохот солдат в строю.

      А после был праздник, народные гуляния, и вечером фейерверк. Не так часто Ефремову доводилось быть в городе летом, это самая экспедиционная пора. Но тот год был особый, – а в следующем снова начались рабочие будни.

      Однако еще в то лето, перед парадом, в Палеонтологический музей зашли трое военных со звездочками Героев – адмирал Лазарев, в войну бывший командиром той самой лодки К-25, Юрий Смоленцев, командовавший теми, кто самого Гитлера ловил, Валентин Кунцевич, из той самой группы осназ Северного флота, и с ними две женщины, Анна Лазарева, жена адмирала Лазарева, сейчас служившая инструктором ЦК ВКП(б), ответственным за идеологию и пропаганду, и Лючия Смоленцева, бывшая партизанка-гарибальдийка, тоже участвовала в охоте на фюрера вместе со своим мужем. Примечательно, что все пятеро знали Ефремова именно как писателя, а Анна Петровна настоятельно посоветовала ему в Союз писателей вступить и после там защищала, когда в сорок пятом Ивана Антоновича наконец приняли, а маститая литературная публика признавать фантастику достойным литературным жанром поначалу не хотела.

      Первый роман Ефремова, «На краю Ойкумены», вышел в сорок шестом, отдельным изданием в «Детгизе». Поначалу его не хотели брать – иным из ответственных товарищей показалось, что образ фараона похож – страшно подумать, на кого. Но будто бы стало известно, что «наверху» не только не имеют ничего против, но и проявляют живой интерес – и книга вышла, да еще сразу как дилогия. В сорок восьмом были изданы «Звездные корабли» и одновременно уже совершенно не фантастическая, а полностью научная монография «Тафономия и геологическая летопись» – о новой, собственноручно разработанной Ефремовым научной дисциплине на стыке биологии и геологии – тафономии. Изложенные там идеи должны были помочь как геологам, так и палеонтологам в их нелегкой работе по поиску полезных ископаемых