Рыцарь умер дважды. Екатерина Звонцова

охватить все, что включает «пусть». ― Еще станет серьезным парнем. А начать можно и с женитьбы на хорошей девушке.

      Родители улыбаются, мне приходится сделать то же самое. Я смотрю на иссиня-черные кудри Сэма, которые Джейн аккуратно приглаживает кончиками пальцев, потом ненадолго закрываю глаза. Тщетно: видение ― его красивые волосы, ее пальцы, так похожие на мои, ― не уходит.

      – И все же, ― продолжает мысль миссис Андерсен. ― Согласись, дорогой: вы с Марко скорее купите девушке клумбу, чем своими руками соберете букет.

      – Ну, Сэм пошел в тебя, ― басит Джером Андерсен. ― Должен же хоть один из двоих…

      – Наверное, это следствие, ― она будто не слышит, больше не дает себя перебить, ― того инцидента, о котором я рассказывала. Помнишь, когда…

      – Дорогая. Мое сокровище. Я же просил…

      Услышав привычные ласковые обращения и осознав, что от них веет холодом, я открываю глаза и ловлю недоуменный взгляд мамы. От нее тоже не ускользнуло: от одной фразы, меньше чем за полминуты, между нью-йоркскими супругами что-то переменилось, настолько, что отец уже ерзает и, судя по всему, собирается окликнуть Джейн и Сэма ― хоть как-то перевести разговор. Он не успевает. Флора Андерсен как ни в чем не бывало обращается к моей матери:

      – Случалось ли с вами что-нибудь странное перед родами? Нечто… выдающееся?

      – Дорогая, ― напряженно повторяет Джером Андерсен, но замолкает, поняв, с каким любопытством на него косится мой отец. ― А впрочем, плевать. Плевать, продолжай в свое удовольствие.

      – Женщины! ― Отец пытается утешить его. ― И о чем только беседуют…

      Видно, он решил, что у ньюйоркца, как и у многих мужчин, вызывают священный ужас любые разговоры о таинствах деторождения. Он щедро предлагает Андерсену сигару, но тот отказывается. Мама пожимает плечами и, ошибочно решив, что опасность миновала, отвечает:

      – Пожалуй, наиболее необычным было спонтанное желание купить деревянные фигурки у краснокожей. Из того племени. ― Мама оживляется, румянец окрашивает ее щеки. ― Кстати, интересное совпадение: игрушек-то я взяла две, хотя еще не знала, что жду близняшек!

      – Ах, как очаровательно! Да, это явно был знак судьбы! Так вот, я тоже, я тоже его получила, когда носила Сэма!

      Глаза Флоры Андерсен возбужденно сверкают, она нацелилась поведать что-то особенное. Отец и Андерсен молчат: первый предупредительно, второй ― нервно. Поведение Джерома Андерсена все дальше от моего понимания: что его обеспокоило? Почему он выглядит так, словно, не будь поблизости посторонних, между супругами уже кипела бы ссора?

      – Расскажите, ― просит мама. ― Интересно.

      Миссис Андерсен и просить не надо.

      – В одну из ночей я очнулась от необычного ощущения. Кто-то позвал меня. Я вообще спала беспокойно, тревожилась, к тому же плохо перенесла путешествие, ― я сопровождала Джерри, как раз в этих краях, у нас была тогда доля на приисках. Так вот. Я лежала, пытаясь понять, что за зов. Мне не спалось.