Город богов. Ольга Крючкова

святой отец. В шахтах чачапойя хоронили знатных людей, а затем приносили им жертвы. Трупы бедняков замуровывали в стенах их жилищ, а семьи умерших продолжали там преспокойно обитать.

      Мартин осенил себя крестным знамением.

      – Это что же получалось: дома-кладбища?

      Индеец, знавший, что христиане предают покойников земле, и понимавший значение слова «кладбище», согласился:

      – Да, можно сказать и так.

      – О, Господи! – с чувством взмолился Игнацио, крестясь. – Неужели земли вокруг мало? Могли бы по крайней мере сжигать тела усопших…

      На что индеец ответил:

      – Чачапойя считали, что духи умерших охраняют жилище. Хотя от инков они их не спасли.

      Монахи и проводник покинули всеми забытый город чачапойя, где некогда вождь Тамандуаре правил светлокожими людьми.

      На обратном пути Игнацио было, над чем поразмыслить. После двух месяцев проживания в крепости мапуче, посещения Куэлапа у него возникло множество вопросов, на которые хотелось получить ответы. Но от кого? Разве что от самих богов…

* * *

      На следующий день после того, как путники покинули Куэлап, Игнацио почувствовал недомогание. Ночью монах, пылавший в жару, беспрестанно бредил.

      – Килиан! Килиан! – повторял он.

      Проводник недоумевал, кого так жалобно зовёт несчастный. Зато Мартин сразу понял, о какой Килиан речь. Бедный его собрат молил о встрече с Богиней Луны, храм которой он посещал у мапуче.

      – Сохрани дневник… Записи передай генералу ордена, – дал последний наказ собрату Игнацио, собрав остатки сил.

      Через два дня он скончался. Индеец был уверен: это духи чачапойя покарали монаха, нарушившего их покой и унёсшего из Куэлапа ритуальную чашу. Иезуит с кечуа похоронили Игнацио возле одного из горных селений. На его могиле они установили крест, дабы каждый, кто мимо пройдёт, узнал: здесь покоится с миром христианин.

      Мартин расплатился с проводником и оставшийся до Лахалько день пути преодолел в одиночестве. Много лет он сопровождал Игнацио, и теперь ему казалось, будто он похоронил в горной деревушке половину самого себя. Достигнув Лахалько, поселения чачапойя и кечуа, он тотчас отправился к местному патеру.

      Патер, монах ордена святого Иеронима, принял гостя радушно, отметив, что тот измучен дорогой.

      – Я похоронил своего друга и наставника, – поделился горем Мартин.

      – Примите искренние соболезнования, брат мой, – посочувствовал патер и продолжил беседу: – Вверенная моему попечению редукция солидная: в ней проживают около тысячи двухсот чачапойя и кечуа. Помощник мой, как и я, монах ордена святого Иеронима. Но он слишком молод и неопытен. Вы же – человек зрелый, многое в жизни повидавший. Буду рад, если вы останетесь в Лахалько и окажете мне посильную помощь. Случается ведь всякое, приходится контролировать даже алькада и коррехидора.

      Мартин задумался. Все прошедшие годы он повсюду следовал за Игнацио, а после смерти