Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования. Евгений Александрович Глущенко

Читать онлайн.



Скачать книгу

карта. «Пароход пытался пройти в различные устья, – писал Игнатьев в Петербург, – и наделал тревогу выстрелами и изысканиями, и с 22 по 29 июня не мог войти, так что я вынужден согласиться на настойчивые просьбы хана хивинского перегрузить подарок на хивинские барки…»[80]

      Переговоры тянулись долго, и чем больше проходило дней, тем меньше оставалось надежды на их благополучное завершение. «Наша жизнь в Хиве незавидна, – писал в письме домой один из членов посольства, – подозревают во всем, хватают наших почтарей и трактата не подписывают. Мы каждый день получаем сведения, что на ханских советах трактуют, как бы от нас отделаться: одни предлагают отравить, другие – поджечь, а третьи, чтобы снять ответственность с хана, советуют нанять шайку туркмен, которая передушила бы нас где-нибудь по дороге из Хивы[81].

      Последняя угроза – «нанять шайку туркмен» – была более чем реальна. Нравы туркмен описывает в своем походном дневнике участник второй (1859) экспедиции Бутакова подполковник Черняев: «Во время поездки нашей в Кунград туркмены, подъезжавшие рано утром к пароходу и отправившись на добычу за хивинцами, возвратились, отбив восемь человек пленных своих, и поднесли капитану Бутакову голову, говоря, что Магомет-Фаны (правитель Кунграда. – Е. Г.) платит им за голову 40 рублей серебром, а они слышали, что русские платят вдвое дороже. Голову эту они сняли со старухи и, чтобы сделать ее похожей на мужскую бритую, повыдергали волосы. Им отвечали, что русские за головы ничего не дают. Они с неудовольствием отправились к Магомету-Фаны»[82].

      Судя по записям в его дневнике, недавно прибывший в край М.Г. Черняев был поражен безоговорочной ориентацией своих собеседников на криминальный образ существования: «Когда капитан Бутаков сказал, что русское правительство настаивает на этом (не грабить хивинские караваны, направляющиеся в Россию. – Е. Г.), потому что в этом деле замешаны выгоды русских, тогда они отвечали следующее: хорошо, мы будем пропускать караваны в Россию и грабить их на возвратном пути в Хиву»[83].

      Полковник Игнатьев ни с чем покинул Хиву и уже через месяц, в конце сентября, добрался до Бухары. Здесь он встретил такое же настороженное отношение к России, нежелание эмира идти на уступки и брать на себя какие-либо определенные обязательства; к тому же выяснилось, что, как и в Хиве, эмир не в состоянии контролировать своих вассалов. Практически все члены посольства пришли к единому мнению, что иметь нормальные дипломатические отношения со среднеазиатскими ханствами невозможно: правящая элита не имеет никакого представления о международном праве и не привыкла соблюдать договоренности.

      В декабре 1858 г. после семимесячного отсутствия миссия Игнатьева вернулась в Оренбург. Оценивая итоги своего посольства, Игнатьев писал: «Главнейший и существеннейший результат посылки нашего агента в Среднюю Азию в 1858 г. заключается в том, что рассеялся туман, заслонявший



<p>80</p>

Цит. по: Халфин Н.А. Политика России в Средней Азии. М., 1960. С. 96.

<p>81</p>

[Залесов Н.Г.] Посольство в Хиву и Бухару полковника Игнатьева в 1858 году // Русский вестник. 1871. № 2–3. С. 49–50.

<p>82</p>

Черняев М.Г. Дневник М.Г. Черняева/ 1858. Поход в Кунград // Русский архив. 1906/ № 3. С. 473.

<p>83</p>

Там же. С. 475.