Погибель Империи. Наша история. 1941–1964. На пике. Николай Сванидзе

За четырехлетний период войны Сталин основательно переутомился. Это не могло не отразиться на его нервной системе».

      Через двадцать лет в частном разговоре с писательницей и военным переводчиком 1-го Белорусского фронта Еленой Ржевской Жуков скажет конкретней: «После войны он был болен. Сталин сам мне говорил: „Я даже своей тени боюсь”».

      Маршал Жуков рассказывает Елене Ржевской: «Я как-то ехал со Сталиным. Стекла в машине вот такие, сантиметров десять. Впереди сел начальник личной охраны Сталина генерал Власик. Сталин указал мне, чтобы я сел на заднее сиденье». В машине три ряда сидений. Так и ехали: впереди Власик, за ним Сталин, за Сталиным – Жуков. Жуков потом спросил у Власика: «Почему он меня туда посадил?» Власик ответил: «А это он всегда так. Если будут спереди стрелять – в меня попадут. А если сзади, то в вас». Таков Сталин.

      А Жуков на своем месте, на фронте, бьет по лицу кожаными перчатками начальника штаба армии генерал-лейтенанта, а тот стоит перед ним навытяжку. Но тот же Жуков 4 декабря 1941 года, в самый критический момент войны, в телефонном разговоре скажет Сталину, что ему, Жукову, лучше знать, как поступать на фронте, а это в Кремле можно играть в оловянных солдатиков.

      И в завершение разговора выпустит в Сталина обойму матерной брани и бросит трубку. И Сталин стерпит.

      И тот же Жуков накануне войны, будучи начальником Генштаба, весной и летом 41-го вслед за Сталиным не желал реагировать на информацию о неотвратимости нападения на СССР.

      Потом, через 20 лет после войны, Жуков в воспоминаниях напишет, что не стремится «снять с себя долю ответственности за упущения того периода».

      Встреча Сталина, Черчилля и Рузвельта в Ялте закончилась 11 февраля. 13 и 14 февраля союзники бомбят Дрезден. Была информация, что через Дрезден будут перебрасываться немецкие танковые части. Потом информация не подтвердилась. Американцы предлагают отказаться от бомбардировки. Англичане решение не отменяют. В Дрездене погибает 135 тысяч человек мирного населения. Это сравнимо с последствиями атомной бомбардировки Хиросимы, которая будет в том же 1945 году. Дрезден – хрестоматийный пример уничтожения гражданского населения на территории Германии. Есть примеры не хрестоматийные. Как со стороны союзников, так и с нашей стороны. Американский писатель Джон Дос Пасос после войны вспоминает слова некоего майора армии США: «Многие нормальные американские семьи пришли бы в ужас, если бы они узнали, с какой полнейшей безучастностью ко всему человеческому «наши парни» вели себя здесь. И наша армия, и британская армия внесли свою роль в грабежи и изнасилования. Хотя эти преступления не являются характерными для наших войск, однако их процент достаточно велик, чтобы дать нашей армии зловещую репутацию, так что мы тоже можем считаться армией насильников».

      В июле 45-го в американском Сенате проходят слушания, разбирающие случаи насилия со стороны союзных войск на территории Германии. Вызываются свидетели по делу об изнасиловании 2000 немецких женщин в Штутгарте.

      По