Волшебники из Капроны. Диана Уинн Джонс

лучше и сильнее, если рядом кошка, и особенно если это Бенвенуто. К тому же Бенвенуто знает много такого…

      Его прервал гулкий звук, исходивший от Тонино. Не открывая рта, мальчик пытался что-то сказать. Было ясно, что из него вот-вот хлынет недожеванная слойка со взбитыми сливками. Паоло поспешно выхватил свой измазанный вареньем и кремом платок.

      Герцогиня встала, и весьма поспешно.

      – Пожалуй, мне пора взглянуть, что поделывают другие гости, – сказала она и быстро скользнула к девочкам Петрокки.

      Паоло с обидой отметил, что девочки Петрокки встретили ее в полной готовности. Их носовые платки успели усердно поработать, а тарелки давно уже стояли, аккуратно задвинутые под стулья. На каждой лежало по крайней мере три пирожных. Это воодушевило Тонино. Он неважно себя чувствовал. Положив остаток девятого пирожного на тарелку рядом с десятым, он бережно поставил ее на соседний стул. И проглотил все, что было во рту.

      – Зря ты говорил с ней о Бенвенуто, – сказал он, вынимая носовой платок. – Это наш семейный секрет.

      – Мог бы сам хоть два слова сказать, а не сидеть истуканом, пялясь, как огородное пугало, – огрызнулся Паоло.

      Ему обидно было видеть, как эти девчонки Петрокки весело болтают с герцогиней. Большелобая Анджелика смеялась. Это так рассердило Паоло, что он сорвался:

      – Погляди, как эти девчонки подлизываются к герцогине!

      – Вот чего не умел и не умею, – отрезал Тонино.

      Паоло хотелось сказать: «Жаль, что не умеешь», – но у него словно язык отнялся. Он сидел, надувшись, и наблюдал, как герцогиня по другую сторону комнаты разговаривает с девчонками. Наконец она встала и собралась уходить. Она не забыла улыбнуться Паоло и Тонино и помахала им рукой. Паоло решил, что это очень любезно с ее стороны, учитывая, какими остолопами они себя показали.

      Вскоре после этого красная портьера опять отодвинулась, и в комнату, медленно шествуя рядом со Старым Гвидо, вернулся Старый Никколо. Вслед за ними шли оба двоюродных деда в мантиях, а за ними Доменико. Совсем как торжественное шествие. Все смотрели прямо перед собой, и было ясно, что каждый погружен в свои тревожные мысли. Дети – все четверо – встали, стряхнули крошки и присоединились к процессии. Паоло оказался в паре со старшей девочкой; он тщательно избегал смотреть на нее. В полном молчании они проследовали к парадной входной двери дворца, к которой уже подъезжали готовые принять их кареты.

      Первой подъехала карета Петрокки с четырьмя черными конями в подтеках и каплях от дождя. Тонино еще раз придирчиво оглядел кучера, очень надеясь, что ошибся на его счет. По-прежнему лило как из ведра, и одежда на нем насквозь промокла. Его рыжие, как у всех Петрокки, волосы стали пепельно-ржавыми от влаги под мокрой шапкой. Когда он нагибался, его била дрожь, а глаза на бледном лице смотрели вопрошающе, словно ему не терпелось услышать, что сказал герцог. Нет, кучер у Петрокки был, что и говорить, самый настоящий. Кучер Монтана, подъехавший следом, глядел в пространство невидящим взглядом, не обращая