Моя свекровь – мымра!. Людмила Милевская

не стала таиться и сообщила:

      – Чтобы позвонить ревнивому мужу и поведать, что его верная жена укатила не к портнихе, а на лесбийские оргии. Естественно, я намекну и на сумочку, мол в ней притаилось розовое и очень большое. Можете представить, что подумает этот ревнивец, когда ворвется к портнихе и обнаружит там свою полуодетую жену с силиконовым членом в сумочке.

      Все схватились за головы, из чего я сделала вывод, что и у милиции есть воображение.

      Как я смеялась! Ах, не могу передать… Несмотря на наручники, я смеялась…

      Жаль, все в прошлом. Все приятное в прошлом. Начальника срочно вызвали, а вернулся он совсем другим человеком – скучным и растерянным. Недоуменно корчился, бледнел, сыпал комплиментами, похожими на оскорбления, долго лепетал слова извинения, ссылался на досадное недоразумение, просил меня не гневаться и оставить все без последствий…

      И вот я шагаю по улице с чемоданом в руках, униженная, но непокоренная. Шагаю и теряюсь в догадках. Да и есть от чего потеряться.

      «Сначала мне портят настроение, хватают, сковывают наручниками, а потом униженно извиняются, говорят что я молода, не глядя на возраст, и глупо шутят, всячески пытаясь развеселить.

      С чего бы это?

      Что вообще происходит?»

      Тут мое внимание привлекло объявление под красочным заголовком: «Разыскивается опасная преступница!».

      Пригляделась: «Ба! Да это я! Мой портрет!»

      Но что под ним написано? Что-оо?!!

      «Стало известно, что в ближайшие дни в наш город собирается приехать опасная рецидивистка – воровка, вымогательница, мошенница и аферистка Зента. Пользуясь сходством с модной писательницей Мархалевой, Зента входит в доверие к гражданам и совершает свои злодеяния под именем нашей всеобщей любимицы Софьи Адамовны.

      Всякого, кто поможет обнаружить закоренелую преступницу, ждет щедрое вознаграждение в сто тысяч долларов в рублях по курсу ММВБ».

      Прочитать про себя такое!

      Можно представить мое удивление.

      Удивление мое увеличилось, когда выяснилось, что такими объявлениями оклеен весь город. Весь путь, который мне пришлось преодолеть до дома Фроси, я удивлялась и негодовала.

      Что ни столб, то объявление!

      Раз двадцать меня хватали под руки и пытались грубо тащить. Еще бы, сто тысяч долларов – куш приличный!

      Еле отбилась. Хорошо, что со мной был сотовый телефон. Я тут же устраивала охотникам легкой наживы переговоры с начальником милиции, после чего выслушивала сбивчивые извинения, милостиво давала автограф и продолжала свое путешествие.

      А через сто шагов все заново: нападение, грубости, звонок начальнику, сбивчивые извинения…

      Извинения, почему-то, всегда сбивчивые, чего нельзя сказать об оскорблениях. Оскорбления получаются четкими даже у неисправимых заик.

      Короче, до дома Фроси я шла часа два. И это при том, что рассчитывала добраться минут за пять. Ох, как я злилась! Как я злилась!

      На кого?

      Да на Фросю, на кого же еще? Лишь она способна на