Halo. Сага о Предтечах. Книга 1. Криптум. Грег Бир

вытянул губы и энергично потряс головой. – Но дедушка ловил пчел в корзинку…

      – Ты открываешь ему тайну? – недоуменно спросил Чакас.

      – Да, – ответил Райзер. – Он не очень умный, но хороший.

      – Откуда знаешь?

      Райзер обнажил зубы и энергично затряс головой:

      – Дедушка сажал пчел в большую корзину. Когда они громко жужжали, он останавливался и махал корзиной по сторонам. Когда они умолкали, он понимал, куда идти.

      – Ты имеешь в виду, что тут есть инфракрасные ориентиры? – Я был удивлен.

      – Как скажешь, – согласился Райзер, надув губы. – Пчелы знают. Если ты живой, то кидаешь камни, чтобы другие могли идти… Кидаешь изо всех сил.

      Теперь, когда я знал, что искать, я увидел – пусть и через ослепитель, – что на ровной белой поверхности песка действительно есть выложенные камушками ломаные, меняющие направления линии.

      Путь, которым Райзер вел нас, был очень извилист. Время от времени он останавливался и что-то щебетал. Наконец мы подошли к ближайшему сфинксу. Я остановился в его тени, потом протянул руку, чтобы прикоснуться к белой поверхности, испещренной боевыми осколками и звездной пылью. Никакой реакции. Неактивен.

      Скалящееся лицо надо мной все еще производило сильное впечатление.

      – Они мертвы, – сказал я.

      В голосе скакуна послышалась некоторая почтительность:

      – Они поют. Дедушка слышал.

      Я отвел руку.

      – Дедушка говорил, это военные трофеи. Важные для старого большого парня. Кто-то поставил их сюда охранять, наблюдать и ждать.

      – Трофеи какой войны? – Чакас посмотрел на меня так, будто я должен был знать.

      И я знал. Я был почти уверен. Возраст сфинксов приблизительно соответствовал войнам Предтеч и людей – около десяти тысяч лет назад. Но мне все еще не хотелось обсуждать это с проводниками.

      Райзер спрыгнул с тропинки и осторожно прошел вокруг. Я двинулся следом, глядя на гладкие точки раздвоенного хвоста: зияющие тоннели, несомненно, вели к двигателям. Никаких видимых маркеров я не нашел. С другой стороны я увидел очертания убранных внутрь манипуляторов и сложенных щитков.

      – Закрыты несколько тысяч лет назад, – сказал я. – Вряд ли они чего-то стоят.

      – Для меня – ничего, – сказал Райзер, глядя с вытянутыми губами на более молодого и высокого человека.

      – Может быть, для него, – мягко сказал Чакас, показывая на пустой неровный рельеф. – Или для нее.

      – Для нее? – переспросил я. – Для него?

      – Кто тебя выбрал? Кто направил?

      – Ты имеешь в виду Библиотекаря? – удивился я.

      – Она приходит к нам, когда мы рождаемся, – проговорил Чакас. Его лицо потемнело то ли от негодования, то ли от чего-то еще. – Она наблюдает за нами, когда мы растем; она знает наши хорошие и плохие поступки. Она радуется нашим победам и печалится, когда мы уходим. Мы все чувствуем ее присутствие.

      – Все чувствуем, – подтвердил Райзер. – Мы ждали подходящего