Задача с одним бриллиантом. Мария Жукова-Гладкова

с сыном от второго брака. У них приходящая домработница. Потом есть дача, то есть загородный дом площадью метров сто пятьдесят. Туда ездят все члены семьи. Пара автомобилей, хотя, возможно, один зарегистрирован на сына от второй жены. Банковские счета, но Алла не представляла, сколько на них денег, даже примерно. Завещание наверняка есть, но она опять же не представляла, кому и сколько оставлено.

      – Николай Рудольфович был богатым человеком? – спросила я.

      – С точки зрения обывателя – да. Но ни в какие списки Forbes он никогда не входил. Жил скромно. Скромно одевался, скромно питался. Он был фанатиком своего дела – он трясся над вещами, которые по-настоящему любил. То есть я хочу сказать, что он любил вещи, а не людей. У него было много таких же знакомых, с которыми он часами разговаривал. Сын, который с ним жил, эту страсть унаследовал. Хорошо во всем этом разбирается. Я считаю, что у Николая Рудольфовича все вложено в вещи. Не все, конечно, – тут же поправилась она, – но многое. Лавки, скорее всего, отойдут Шурику. В любом случае он там будет управляющим. Он ими и занимался вместе с отцом. То есть скорее дед наш занимался вещами, а Шурик финансами, общением со всякими инстанциями. У него это лучше получалось, чем у деда.

      Андрюша спросил про отношения с другими родственниками.

      – У деда? Я же вам уже сказала, что он вещи любил, а не людей. Хотя детям всегда помогал, сына от второй жены сам вырастил… Но скорее как преемника – дело-то надо кому-то передавать. С моим Рудиком они друг друга не понимали. Мы почти не общались с дедом. Да со всеми мало общались. Больше всего с младшим братом Рудика, пока он не уехал, да и сейчас по скайпу где-то раз в неделю. И со свекровью еще.

      – А что за конфликт был с Серегиным?

      – Да не было какого-то конкретного конфликта. Они ровесники и как-то с детства не ладили. То есть девушку никто ни у кого не уводил, ничего не отнимал. Просто не ладили.

      – Но ваш муж решил полить могилу отца куриной кровью, чтобы отец не встал из могилы, – вернулся к теме Андрюша. – Давайте поговорим не про эффективность метода, а про, так сказать, подоплеку. Почему ваш муж вообще решил, что его отец может встать из могилы?

      – Николай Рудольфович грозился встать, если его не там похоронят.

      – Что значит «не там»?

      – Он хотел со второй женой, с матерью Шурика. Но моя свекровь воспротивилась. И Саломея воспротивилась. Они раньше вообще не общались, а тут выступили единым фронтом.

      Саломеей, как выяснилось, звали художницу, последнюю любовь Николая Рудольфовича и мать его младшей дочери Лили.

      – Почему они были против? – спросила я.

      – Ну они же тоже его жены. Почему со второй, пусть она и умерла раньше? У Миллеров склеп есть семейный. Дед в девяностые годы долго бегал, оформлял документы. Там его предки похоронены, аж с позапрошлого века. И не разграбили, не разрушили склеп. Конечно, подремонтировать пришлось, но захоронения целы. И когда вторая жена умерла, он туда ее подхоронил. Как свою жену. Действующую, так сказать,