Ведьмина неделя. Диана Уинн Джонс

под дверью учительской, а вовсе не у кабинета мисс Кэдвалладер. Как это вышло? Но можно сознаться и мистеру Тауэрсу, необязательно идти к мисс Кэдвалладер…

      – Сэр, я заслуживаю наказания. Я…

      – А вот за это получишь черную галочку в классный журнал! – холодно перебил его мистер Тауэрс. – Не люблю, когда мальчики подлизываются! Вот что: или платишь за новую пару шиповок, или до конца семестра каждый вечер пишешь пятьсот строчек[4]. Завтра утром придешь ко мне и скажешь, что решил. А сейчас убирайся!

      И он захлопнул дверь учительской у Чарлза перед носом. Чарлз тупо смотрел на нее: мистер Тауэрс поставил его перед очень неприятным выбором. И эта черная галочка… Но страх его немного притупился. Чарлз почувствовал, что у него запылали щеки. Ну и дурак же он! Никто не знает, что он колдун! Это подсказало ему чутье, потому-то он и пошел не к мисс Кэдвалладер, а в учительскую! Но он едва не признался мистеру Тауэрсу – и спасло его от этого только чудо, еще одно чудо! Нет уж, впредь надо быть поумнее. Нужно только помалкивать и не колдовать – и все будет в порядке. Отправляясь ужинать, он почти улыбался.

      Но мысль о том, что он колдун, никак не желала его покидать. За ужином он все думал, думал и думал. Может, он все-таки не злой колдун? Вдруг все-таки можно что-нибудь сделать? Достаточно ли просто не колдовать? А вдруг есть такие места, где колдунов расколдовывают – ну, как одежду чистят в химчистке? А если таких мест нет и его все-таки обнаружат, есть ли смысл пускаться в бега? Куда бегут ведьмы, выйдя за калитку чужого сада? Должен же быть какой-то проторенный путь к спасению!

      – Вот колдовство! – воскликнул кто-то у него за спиной. – Забыл учебник в игровой!

      Чарлз подскочил и задрожал, как обеденный гонг, – а ведь это было всего-то слово…

      – Не ругайся! – рявкнул дежурный. С дальнего конца стола послышался голосок Терезы Муллетт:

      – Нэн, будь добра, сделай для нас что-нибудь чудесненькое-интересненькое! – Кажется, она не совсем шутила. – Ты же умеешь!

      Чарлз снова подпрыгнул.

      – Не умею, – отозвалась Нэн.

      Но Тереза продолжала настаивать. Ее поддержала Делия Мартин:

      – Нэн, гляди, какие чудесные бананы на столе директрисы! Скажи заклинание – пусть они перенесутся сюда!

      – Нэн, хочу мороженого! Наколдуй порцию! – Нэн, а ты правда поклоняешься дьяволу? На каждую реплику Чарлз подпрыгивал и дрожал. Хотя он понимал, что, если все будут думать, будто Нэн Пилигрим – ведьма, это окажется ему только на руку, он едва сдерживался, чтобы не заорать на девчонок – пусть заткнутся! Он вздохнул с облегчением, лишь когда посреди ужина Нэн вскочила из-за стола и вылетела из столовой.

      Нэн побежала в пустую библиотеку. Ну и пожалуйста, думала она. Если все равно уверены, что она преступница, что ж – можно будет взять и сделать наконец то, на что она раньше не отваживалась. Она взяла с полки том энциклопедии, чтобы посмотреть про Дульсинею Уилкс. Как это ни удивительно, толстенный том сразу распахнулся

4

В английской педагогике издавна было принято наказывать провинившихся школьников, заставляя их сотни раз писать одно и то же (обычно нравоучительную сентенцию типа «дурные мальчики, которые подкладывают учителям в портфель дохлых крыс, никогда не попадают в рай» или просто собственную фамилию) или переписывать какую-нибудь скучную книгу. Поэтому слово «строчки» для любого английского школьника в комментариях не нуждается. Об этом и анекдот есть с бородой как у Карабаса-Барабаса: двоих мальчиков оставляют после уроков с заданием тысячу раз написать собственные имя и фамилию. Один бодро принимается писать, а второй начинает тихо плакать. Первый спрашивает, в чем дело, а второй отвечает: «Тебе хорошо, тебя зовут Джон Грин, а вот меня – Бартоломью Холлингзуорт!»