Настоящая фантастика – 2019. Василий Головачев

по матери.

      – Вот как? Это я ему приказал. Покойному необходима была прислуга – старая померла вчера от укуса песчаного аспида.

      – Мы этого не знали, господин, – подал голос тот, что стоял справа. – Мы выбежали на крик и увидели…

      – Ясно, – прервал Клебанов. – Но кинжал принадлежит лишь одному из вас. Кому именно?

      На этот раз не ответил ни один из братьев.

      – Если выдадите виновного, я накажу его, но остальным двоим не причиню вреда, – пообещал Клебанов. – Иначе велю казнить всех троих. Итак, кто нанёс удар?

      Братья разом вскинула головы. Миг спустя все трое шагнули вперёд. Три голоса слились в один.

      – Я, господин!

      С полминуты Клебанов, переводя взгляд с одного близнеца на другого, молчал. Затем пальцем указал на выдавшего их старика.

      – Это ваш дядя по матери?

      – Да, господин.

      – Он видел, как всё произошло?

      – Видел.

      – Хорошо. Вы трое ступайте, откуда пришли. – Клебанов обернулся к опричнине: – Старика заколоть!

      Он не заметил, как из разбитого по правую руку шатра вымахнула смуглая черноволосая девушка. Лишь услышал, как коротко тренькнула тетива, и миг спустя пущенная из лука стрела, напоровшись на силовой контур, бессильно упала к ногам. Чудотворец удивлённо заломил бровь – в двадцати шагах черноволосая судорожно прилаживала к тетиве другую стрелу.

      – Его дочь? – бесстрастно осведомился Клебанов у ближайшего опричника.

      – Да, господин. Заколоть?

      Клебанов отрицательно помотал головой.

      – Пусть живёт.

      Он развернулся спиной и, не оборачиваясь, пошагал прочь. Предсмертный крик заколотого старика догнал, вонзился в уши, но Клебанов не обратил внимания. Оказавшись в своём шатре, раскупорил флягу, припасённую на особый, праздничный случай. Чокнулся с портативным зеркалом, подмигнул своему отражению, залпом осушил флягу и улёгся спать. Наутро, едва свернули лагерь, Клебанов велел поворачивать на юг.

* * *

      Лодка приближалась. Схоронившись в береговых кустах, Шардар завороженно смотрел на две пары мерно отмахивающих вёслами, обнажённых по пояс гребцов. И на трёх девушек, улыбчивых, светлокожих и светловолосых. Не чета сверстницам из его народа, с натруженными повседневной работой мозолистыми руками и задубевшей на солнце кожей.

      Лодка пристала к берегу. Девушки одна за другой порхнули из неё на узкий галечный пляж. Шардар, тяжело и натужно дыша, подался вперёд. Выскочить, зарубить гребцов, метались в голове разрозненные, заполошные мысли. Оттолкнуть лодку от берега и пустить вниз по течению. Женщин забрать себе и жить с ними, как с жёнами. Или хотя бы с одной, от остальных избавиться, как от краденого у избранных жеребца. Гребцов, правда, четверо – скорее всего, справиться с ними не удастся. И пускай! Шардар стиснул зубы, ладонь пала на рукоять клинка. Заколют его в стычке – значит, заколют.

      Кусты по левую руку внезапно дрогнули. Раздались в стороны. Шардар рывком повернулся влево. Паук был здесь, в двух шагах. Замер, словно