Осенний Лис. Дмитрий Скирюк

сказал он.

      Идти Ганна не могла – слишком была слаба. Реслав поднял её на руки. Жуга отыскал Сажека, погладил, сунул за пазуху. Осторожно пройдя по узкому карнизу, оставшемуся от комнаты, вышли на лестницу.

      – Но Тотлис-то, Тотлис! – покачал головой Реслав. – Каков гад! А я ещё в учениках у него ходил… Вот и верь после этого людям. Теперь начнётся кутерьма: богачи как мухи дохнуть будут.

      – Пусть дохнут, – буркнул Жуга. – За всё приходится платить… Зато наследнички обрадуются – заждались небось.

      Снизу вдруг послышались шаги. Все остановились, напряжённо всматриваясь в темноту. Блеснул свет факела, из-за поворота показалась знакомая широкоплечая фигура.

      – Олег!

      – Ну, наконец-то! – вскричал тот, бросаясь навстречу. – Живы! А это кто? Эва! Девка немощная. Её искали, что ль?

      – Её, – кивнул Реслав.

      Олег сунул факел Жуге.

      – Эх, бабы, бабы… Все беды из-за них. Дай-ка я…

      Он осторожно подхватил Ганку, поднял её, словно пушинку, и понёс, не переставая говорить:

      – Я весь замок обегал, вас разыскивая. Здесь вход завалило, еле раскидал… Чё гремело-то там?

      – Так… сволочь одну прибили.

      – Ничего себе – прибили! Вся халабуда вон раскололась вдребезги и пополам.

      – А гости где?

      – Смеёшься? – повернул голову Олег. – Едва башня рушиться начала, только их и видели! Пан Пелевешич со всей челядью первый удрал. Один я только остался.

      – Не забоялся?

      – А чего мне бояться?

      Жуга с Реславом переглянулись, усмехнулись понимающе.

      За воротами обнаружилась беспризорная лошадь. Свели на двор, запрягли в одну из телег. Ганну уложили на свёрнутые одеяла, укутали теплее, принесли воды. Жуга отыскал в повозке музыкантов их котомки, побросал в телегу. Запасливый Олег пробежался вдоль столов, набил мешок снедью. Зачерпнул напоследок ковш из бочонка.

      Двинулись в путь.

      Ночь была прохладная, звёздная. Поскрипывали колёса. Олег вызвался править. Ганка лежала, глядя на Реслава, улыбалась грустно. Балаж молчал, насупившись: о нём все забыли. Жуга сидел сзади, глядя на удаляющийся замок, гладил задумчиво Сажека. Котёнок всё ещё вздрагивал, косился по сторонам, затем перелез через мешки и подобрался Ганне под руку.

      – Ах! – удивилась та от неожиданности. – Кошка!

      – Это кот, – с улыбкой поправил её Жуга.

      – Как его зовут?

      – Сажек.

      – Сажек… – Она погладила котёнка. Тот замуркал, заурчал, свернулся у неё под боком. Уснул.

      Повозка проехала ещё несколько вёрст, и полуразрушенный замок словно страшный сон растворился в ночи.

* * *

      Реслав проснулся затемно. На ночлег стали близ реки, от воды тянуло холодком. Над росистой травой стлался густой туман. Вдалеке куковала кукушка. Постель Жуги была пуста.

      Реслав встал, прошёл мимо шалаша, который вчера соорудили для Ганки, чтоб не дуло, и направился к реке. Олег и Балаж спали, забравшись под телегу. Реслав прошагал ещё немного, и вскоре впереди