Некроманты исчезают в полночь. Дора Коуст

кого мне идти не хочется, потому пусть хоть что смотрящий кричит. Тут уже честь девичья роли не играет. Всем известно, что некроманты свободные отношения предпочитают. Но орет ведь, покраснел весь, видом своим здесь стоит нервирует, а мне нервы сегодня крыса и без того потрепала…

      Серый облезлый комок задумался. Вот по ней прямо-таки видно было, что она основательно так задумалась. Даже усики зашевелились от мыслительного процесса, но, потянув кота за хвост, она все-таки важно кивнула. Кивнула, да как прыгнет!

      Не на меня, естественно, а на господина Керго. А он как заорет, улепетывая:

      – Да чтоб тебя некроманты убивали, поднимали, а потом опять убивали!

      – Интересное ругательство. Надо бы запомнить, – покивала я, помахивая на прощание рукой несостоявшемуся жениху.

      И ведь как красиво бежал, придерживая штаны, от которых, видимо, пуговицы тоже поотлетали. Да еще и зелеными молниями по крысе бил, но она умирать никак не желала. А все почему? А потому что не может помереть тот, кто и так уже не жив.

      В общем, с чувством выполненного долга я заперла дверь и потопала наверх укладываться спать. Родители только завтра к утру вернутся вместе с младшими – в соседней деревеньке сегодня ночуют. У брата папиного жена шестого родила. Мальчика. А они, между прочим, девочку хотели – хоть одну. Но «что такое не везет» нашему большому семейству известно не понаслышке. Осталось только разузнать, как с этим бороться. Завтра и приступим…

      – Нааарааа, чтоб тебя медведи пожрали! – слышалось из раскрытого настежь окна, но створки я тоже заперла.

      Умывшись холодной водой – греть просто было лень, – я переоделась в белую сорочку до пят и прямо босиком пошлепала обратно вниз, чтобы налить себе травяного отвару да поужинать мясным пирогом, а точнее, его остатками. И вот только я решила куснуть, как сверху медленно, но верно на тонкой паутине вниз опустился паук. И застыл. Прямо над моим пирогом, укоризненно заглядывая мне в глаза. И вот где-то я взгляд этот уже видела…

      – Упокоевать не умею, – честно призналась я, а потом еще и добавила: – Пирогом не поделюсь!

      Все восемь глаз паука-мутанта посмотрели на меня как на неразумное дитя. Нет, честно, мне даже стыдно стало. Совсем немного, правда, потому что, несмотря ни на что, я жевала пирог и запивала его отваром.

      Лохматые лапки стали угрожающе нависать над моим пирогом, а сам паук раскачивался, пытаясь поймать мой ужин. Наверное, к совести призывал, но что такое совесть в наше время? Правильно, о совести мы не слышали, потому как некроманты плешивые нас от нее отучили еще два поколения назад.

      И тут в дверь заколотили.

      – Нара! Нара, убери от меня свое чудовище! – заорал смотрящий нашей деревни, но мы же помним, что совести у нас нет?

      Собственно, уже через минуту все стихло, потому что господин Керго так и не дождался от меня ответа, а потому решил искать справедливости где-то в другом месте.

      – А уже закончился пирог. В большой семье отвлекаться нельзя, – поднимаясь, развела