Избранница стража мглы. Цветок из пламени. Валерия Чернованова

даже не попыталась его понять или хотя бы выслушать.

      Почувствовав, как гнев обжигающей лавой растекается по венам, мужчина с силой сжал в руке бокал, наполненный янтарным кальвадосом. Хрустальный сосуд подернулся узором из трещин.

      – Судя по тому, что ты вернулся один, разговор прошел не очень.

      – Александрин выбрала самый легкий путь – во всем обвинила меня, – сухо обронил страж.

      – Как это подло и непростительно с ее стороны, – саркастически заметил де Лален.

      Не обратив внимания на иронию в голосе друга, чародей мрачно усмехнулся:

      – Не такими уж и сильными были ее чувства, раз она так легко решила от них отказаться.

      Де Лален откинулся в кресле.

      – А чего ты ждал? Моран! Ей больно. Она чувствует себя обманутой. Действительно думал, что одного разговора и пары фраз извинений будет достаточно, чтобы она обо всем забыла и снова тебе доверилась? Дай ей время, и все у вас наладится, – не слишком уверенно закончил Касьен. Вздохнул печально и отложил книгу, чтобы присоединиться к его светлости, напряженно цедящему крепкий напиток.

      – Я дал ей три дня, – стоя у окна и пожирая взглядом утопавшую в зелени улочку, проглядывавшую сквозь кованый орнамент ворот, тихо сказал страж.

      – Продолжай в том же духе, и она сбежит из Вальхейма, только чтобы тебя не видеть.

      – И что ты предлагаешь? Я не могу бороться с Серен, сидя в демоновой деревне! – раздраженно произнес маркиз. – И оставить ее без защиты тоже не могу. Как она этого не понимает!

      – А что же артефакт? Разве он не должен ее оберегать?

      – Браслет защищает только ее силу. Сама же Ксандра по-прежнему в опасности. Ей следовало бы быть менее беспечной.

      Де Лален задумчиво пожевал губами.

      – Не сделал ли ты только хуже, лишив ее единственного оружия – магии?

      – Потому она и должна быть рядом со мной! – резко отрубил маркиз. – Я ее оружие и защита.

      – И что, Александрин самой не снять эту твою побрякушку?

      – Серен не смогла, – проронил де Шалон, погружаясь в воспоминания о тех днях, когда слепо любил самую опасную и непредсказуемую женщину Вальхейма. Заметив недоумение в голубых глазах брата, коротко пояснил: – Пару лет назад один из стражей, Фонзак, пытался призвать высшего демона. Уж не знаю, зачем тот ему понадобился. Допросить мага мы не смогли, тварь растерзала его, едва выбралась из своего мира. На поимку демона были брошены все силы. Серен порывалась принять участие в охоте, но я не позволил. Боялся, высший ей навредит. К тому времени он уже уничтожил с дюжину магов. Я не хотел рисковать женой и заблокировал на время ее силу. Серен была в ярости, но мне так было спокойней.

      Касьен невольно посочувствовал брату, представив разъяренную фурию, в которую превращалась бывшая маркиза де Шалон всякий раз, когда не получала желаемого. И сейчас гнев этой фурии был направлен на Александрин, а они даже смутно не представляли, каким окажется ее следующий шаг.

      – Боюсь, Александрин расценивает твои действия не