Душа, плененная туманом. Маргарита Малинина

вам, Лиза. Я ведь уже пять дней не веселилась, вся в слезах хожу. Ваше чувство юмора только и спасает меня.

      Самое интересное, что я и не пыталась шутить.

      Мы сидели на кухне, довольно скудно обставленной. Квартире требовался ремонт, впрочем, не капитальный. Так, поклеить обои и поменять некоторую мебель. На кухне, к примеру, рассохлось деревянное покрытие на шкафчиках и ящиках, оно отклеивалось и отваливалось целыми кусками, а на полу протерся ламинат.

      – Как ваши ученики? – попыталась я ее немного отвлечь от горестных мыслей.

      Однако не удалось.

      – Не знаю. Я взяла больничный, когда это случилось с Мишей, и с тех пор в школе не появлялась. В середине июня экзамен, тогда и выйду: сменный учитель не может его принимать, у него опыта мало.

      – Ясно. А Миша учится в той школе, где вы преподаете?

      Чайник вскипел, Надежда поднялась и достала две чашки.

      – Да, мне пришлось перевести его к себе, – помедлив, ответила она.

      – А что так?

      – Понимаете, Лиза, мой Миша относится к категории «трудный ребенок». Он не раз попадал в детскую комнату милиции. Сейчас это отдел по делам несовершеннолетних. В результате его исключили из той школы, а тут я на хорошем счету, очень давно работаю, потому мне директор разрешила перевести сына сюда.

      Когда на столе появились дымящиеся чашки чая, в моей голове возник новый вопрос:

      – А вы в какой школе преподаете?

      – В сто двадцать первой. Здесь за углом.

      – А Витя Катаев?

      – Оттуда же. За год учебы они сдружились так, словно братьями стали.

      – А что, Витя тоже хулиган?

      – Да. Но более, так скажем, мирный. Мне кажется, он уравновешивал моего Мишку. Хотя тоже непростой мальчик, характер будь здоров.

      Мы еще немного поговорили о мальчиках и о жизни самой Надежды, но вскоре, невзирая на то, что она, в отличие от меня, была откровенным человеком, я заметила, что моим вопросам она более не радуется, мое нездоровое любопытство стало ее напрягать. А я на самом деле дергала абсолютно за все подходящие и даже неподходящие ниточки в надежде услышать необходимую фамилию. Наконец я решила спросить прямо:

      – Вы не знаете никого по фамилии Расторгуев?

      – Вы имеете в виду певца? – удивилась учительница.

      – Нет. Может, от сына что-то слышали? Или от семьи Катаевых?

      – Да нет, я с Катаевыми особенно не общалась. А Мишка особенно не общался со мной. Сами понимаете, неблагополучная семья, отца нет, ребенок больше тянется ко всяким маргиналам, нежели к родной матери. О близких отношениях не может идти речи. Это пока у него возраст юный, я еще имела какой-никакой вес. Не скажу, что являлась для сына авторитетом, но все-таки слушался через раз. А станет постарше, уж и не знаю, что будет… Если станет, – с болью добавила она и уронила лицо в ладони.