Пожар Латинского проспекта. Часть 1. Андрей Жеребнёв

не согласен, – рубил словами воздух хозяин с Ушакова, – что такой специалист, как Алексей, три часа в день теряет. Вплоть до того, что будем выделять ему машину. Давай, Григорий, решай вопрос!

      Без особого с моей стороны энтузиазма («А ну как и это в счёт зарплаты пойдёт!»), по понедельникам и средам, когда моя семейная очередь выпадала быть Семёну провожатым, ушаковскими решено было выделять мне машину – с личным шофёром. Чёрный «мерседес-Гелендваген», который возил дочь хозяев в школу.

      – Только, Гриша, своего сына я не доверю никому, – повторял я слова жены.

      Когда, выйдя из подъезда, Семён первый раз увидал к парадному поданное авто, он, не подав, конечно, вида, задохнулся от гордости.

      – Не забудь поздороваться!

      – Здрасьте! – полез он на заднее сиденье.

      – Только осторожно – машина казённая. Давай пристегнёмся. – Я помог отыскать и пристегнуть ремень безопасности.

      – Давно в таких не ездил, – не тушуясь, пояснил мне, но больше шофёру, секундную заминку с ремешком Семён.

      «Давно»! Молодец! Тогда ему не было ещё и десяти.

      По счастью, с шиком съездили мы в школу считанные разы – по обоюдному замалчиванию сторон благое дело благополучно «завяло». Спокойнее было всё же украдкой (хоть и по святому делу) умыкать втихаря и ехать, мирно и долго, на автобусе. Хотя и была какая-то затаённая тревога в этих школьных проводах – неясная и неотвязная. И как спускались мы в лифте, экономя время спуска в суровых мужских объятиях-похлопываниях: «Люблю тебя, сынок!» – «Я тебя тоже!» – «Ты лучший на свете сын!» – «Ты лучший на свете папа!» – где последние похлопывания традиционно походили уже больше на шлепки – так и задумывалось. И улица встречала нас шальной вереницей несущихся машин, и двадцать шагов пешеходного перехода были ежедневной тропой войны, для которой сын был ещё мал. И день, хранивший в утреннем пробуждении остатки мудрости и рассудка, был уже в полном безумии час-пика.

      Тревожно было доверять ему Семёна.

      А тот до сих пор гордо узнавал «гелики» на улицах города: «Пап, пап, смотри! На таком мы ездили, да?»

      В четверг мне круто подфартило. С утра отзвонился Александр: не сможет он меня сегодня «пасти» – в службе судоводителей надо ему быть. Так что не очень я на работе усердствовал, выкроив ещё два часа на поход в парикмахерскую – наконец-то!

      – …Ты, вижу, постригся. – Искря глазами, Любаша, повернувшись ко мне, касалась меня плечиком.

      – Да, буду волосы отращивать – чтобы передние назад, до затылка укладывались: по законам жанра! Это если бы я в охранное тутошное предприятие сунулся – вот тогда бы постригся наголо.

      Офис охранного предприятия был чуть дальше – прямо по коридору.

      Мы, не сговариваясь, пришли с Любашей пораньше, и теперь сидели рядом на мягкой скамеечке, подсунув, как дети, под себя ладони. С удовольствием наблюдая, как Артём (так, сказала Люба, звали нашего учителя) занимается с бальной парой профессионалов.

      Деткам было, наверное, лет шесть-семь.

      – Вот