Бог Лезвий. Джо Р. Лансдейл

который плачет над киношками, если они грустные.

      – Черт побери, я никогда не плакал над киношками!

      Она улыбнулась.

      – Я следила за тобой. Это здорово – быть хорошим.

      На миг повисла тишина, затем он заговорил:

      – Извини. Мне правда жаль. Эти ребята… они сказали, что ты мной крутишь. Что я слишком часто навещаю тебя. Говорят, я размазня.

      – Кто угодно, но не ты.

      – Ты это знаешь, а они – нет!

      Она прошла через комнату и сложила руки на подоконнике. Джимми протянул к ней руки и нежно сжал ее локотки. Тихо и застенчиво произнес:

      – Мне стыдно.

      – Тебе?

      – Правда! Просто… ну… мне хотелось зависнуть с этими ребятами. Они крутые… и у них есть дом. Я подумал, когда мы поженимся, сможем туда уехать. Жить там не встанет нам в большие деньги. А потом… потом мы подыщем квартиру…

      – Кто эти ребята?

      – Они крутые!

      – Это я поняла. Кто они?

      – Просто компашка, я повстречал их в бильярдной. У них есть большой дом, и порой с ними живут всякие девчонки…

      – То есть они их меняют как перчатки?

      – Наверное. Не знаю. Меня это не волновало.

      – Джимми?

      – Что?

      – Ты ведешь себя как мудак. И твои новые дружки, сдается мне, те еще мудаки. С ними ты наживешь бед. Уж я-то знаю.

      – Не знаешь ты их.

      – Мне и не нужно. Твоих слов достаточно, чтобы понять, чем пахнет эта кодла. И, скажу тебе, запашок тухловат.

      – Я не веду себя как мудак! И они – не мудаки!

      – Помяни мое слово, они – крупнейшие мудаки в твоей жизни.

      Джимми вздохнул.

      – Ты – самая непростая девчонка из всех, что я знал. Ну да, мудаки. Они мудаки, и я мудак. Счастлива теперь?

      – Более чем.

      – Что ж, здорово. Классно.

      – Джимми, нам нет нужды жить в каком-то вонючем доме с компанией придурков, которые потихоньку и из тебя делают придурка, так?

      – Да, наверное, – вымолвил он с утомленной полуулыбкой.

      – Можешь забраться ко мне через окно?

      Повисла пауза. Он поглядел на нее с опаской.

      – Ты что, оглох? Можешь забраться ко мне через окно? Хватит ли духа у придурка вроде тебя перемахнуть через этот подоконник?

      – Эм… да, я смогу.

      – Тогда чего стоишь? Забирайся.

      – Ну, раз ты разрешаешь…

      Она стянула блузку через голову. Расстегнула лифчик. Ее груди – маленькие, темные и твердые – больше ничто не стесняло.

      Джимми залез к ней с завидной скоростью.

      Она сняла штаны, стянула трусики.

      Потом они очутились в постели, и он навалился на нее со всем пылом, который скопился с того времени, когда они впервые встретились. От того, что между ними произошло, Анджела получила не больше удовольствия, чем мат, на котором тренируются рестлеры. Вдобавок ко всему дверь спальни вдруг распахнулась, загорелся свет, и к ним с визгом вбежала мать. Схватив старого плюшевого медведя с пола, она стала остервенело бить им Джимми по голове и ушам.

      Скатившись с кровати, Джимми подобрал ком своей одежки и, подобно морскому котику, прыгающему со скалы в море, сиганул за окно, в темноту.

      Все