Лола и любовь со вкусом вишни. Стефани Перкинс

раздраженным голосом сообщает она.

      Я останавливаюсь как вкопанная:

      – Только не снова!

      – Владелец дома сменил замки, и мне пришлось взломать квартиру. Мою собственную квартиру! Они назвали это инцидентом.

      – Инцидентом? – спрашиваю я, и Натан тут же открывает глаза. Не дожидаясь ответа, я с отвращением протягиваю ему трубку: – Нора хочет, чтобы ты забрал ее под залог.

      Натан, выругавшись, хватает трубку:

      – Где ты? Что случилось?

      Он вытягивает из своей сестрицы ответы, одновременно надевая туфли и нащупывая ключи от машины.

      – Я возьму твой телефон, ладно? – бросает отец на ходу. – Скажи Энди, куда я поехал. – И выходит за дверь.

      Моя мать уже не первый раз звонит нам из отделения полиции. У Норы большой тюремный стаж, ее вечно сажают за какие-нибудь глупости вроде воровства замороженной лазаньи или отказа уплатить штраф Городскому транспортному управлению. Когда я была маленькой, причины были посерьезнее: пьянство в общественном месте или нарушение общественного порядка. И поверьте, в этом городе, чтобы человека загребли в полицию, он должен быть пьян в стельку или вести себя как отморозок.

      Энди воспринимает новости совершенно спокойно. Всем нам нелегко общаться с Норой, но Энди, наверное, тяжелее всего. Ему она не мать и не сестра. И я уверена, в глубине души он мечтает от нее отделаться. Как и я.

      Когда я была маленькой, близнецы Беллы как-то спросили, почему у меня нет мамы. Я сказала, что она была пакистанской принцессой – про принцессу я услышала по телевизору – и отдала меня родителям, потому что ее муж, принц ада, убьет нас, если узнает о моем существовании.

      – Так ты принцесса? – спросила Каллиопа.

      – Нет. – Я покачала головой. – Моя мама принцесса.

      – Значит, ты тоже принцесса, – благоговейно произнес Крикет.

      Каллиопа недоверчиво сощурилась:

      – Она не принцесса. Нет никаких принцев ада и пакистанских принцесс.

      – Они есть! – закричала я громко. – И я есть!

      И все же я прекрасно помню, как кровь прилила к моим щекам при следующей встрече с Беллами. Они пришли в полдень, и я сразу поняла, что попалась.

      Каллиопа скрестила руки на груди:

      – Мы знаем правду. Родители все нам рассказали.

      – Твоя мама и вправду бездомная? – спросил с сочувствием Крикет. – Поэтому ты не можешь с ней жить?

      Это был один из самых позорных моментов моего детства. Когда одноклассники задавали неудобные вопросы, я отвечала просто: «Я с матерью не знакома. Никогда ее не видела». В истории моего удочерения не было ничего необычного, все очень обыденно. Иметь двух пап в нашем городе не является чем-то из ряда вон выходящим. Как-то раз, несколько лет назад, мы с Крикетом смотрели телевизор. Внезапно он повернулся ко мне и спросил:

      – Почему ты притворяешься, будто у тебя нет мамы?

      Я подпрыгнула:

      – А?

      Крикет возился со скрепкой, пытаясь придать ей требуемую форму.

      – Я имею в виду, с ней ведь сейчас все в порядке. Правильно?

      Крикет хотел