Лола и любовь со вкусом вишни. Стефани Перкинс

Даже лучше, чем раньше.

      Странно это осознавать, но еще удивительней другое.

      Я больше в него не влюблена.

      При виде Крикета я ощущаю лишь… пустоту.

      – Как поживаешь?

      Я улыбаюсь теплой, непринужденной улыбкой. Надеюсь, она говорит: «Я уже не та, что прежде. Ты меня больше не волнуешь, и я о тебе совершенно не думаю».

      – Хорошо. Правда, очень хорошо. Поступил в Беркли, так что все мои вещи уже там. Ну, ты поняла… В Беркли. Вот зашел, чтобы помочь родителям распаковаться. – Крикет указывает назад, словно коробки стоят прямо там. Он, как всегда, жестикулирует.

      – Беркли? – хмурюсь я. – Как в Беркли?

      Парень смотрит вниз, на дорожку между нашими домами.

      – Я… выпустился раньше. Домашнее обучение, понимаешь? Каллиопа тоже на домашнем, но она решила отложить поступление в колледж на несколько лет, чтобы сконцентрироваться на карьере.

      – Так ты живешь там? – Я не отваживаюсь в это верить. – В общежитии?

      – Ну да.

      ДА! О ГОСПОДИ, ДА!

      – Ну, то есть кое-какие вещи я сюда еще перенесу, – улыбается Крикет. – Буду приезжать на выходные и каникулы. И прочее.

      Сердце сжимается у меня в груди.

      – На выходные?

      – Возможно. Я надеюсь. – В голосе парня проскальзывает сомнение. – Все это ново для меня. У нас первую скрипку всегда играла Каллиопа, ты же знаешь.

      Я знаю. В семье Беллов все крутилось вокруг карьеры Каллиопы. Должно быть, впервые в жизни планы Крикета больше не зависели от Каллиопы.

      – Я видела ее по телевизору в прошлом году, – говорю я, стараясь не выдать волнения от осознания того, что нам придется регулярно видеть друг друга. – Чемпионат мира! Второе место – это было впечатляюще.

      – А-а-а… – Крикет прислоняется к оконной раме. Затем потирает нос, и мой взгляд упирается в рисунок на внутренней стороне левой руки: там РЕВЕРСИВНАЯ СХЕМА. – Главное, не упоминай об этом при ней.

      – Почему?

      Я не могу оторвать глаз от руки парня. Настоящий сюрреализм. Он вечно записывает в этом месте всякие загадочные напоминалки, и всегда черным маркером. Иногда, подражая ему, я тоже так делала. Живот скручивает от воспоминаний. Интересно, помнит ли он? А может, Каллиопа дразнила брата этим, когда меня не было рядом?

      – Ты же знаешь Кэл. Второе место для нее не существует. – Парень выпрямляется и, потягиваясь, протягивает обе руки в мою сторону: – А ты как? Прошу прощения, мы все время говорим только обо мне.

      – Замечательно. Я – замечательно!

      Я – замечательно? Два года размышлений о мести, и вот к чему я пришла? Конечно, в своих мечтах я не разгуливала в пижаме.

      О, нет! Я до сих пор в пижаме.

      А мои волосы! Я до сих пор не сняла парик. Он примялся и пропитался потом.

      Все складывается как-то неправильно. Я надеялась, что на мне будет нечто гламурное. Предполагалось, что мы будем в каком-нибудь забитом людьми помещении, где при виде меня у Крикета перехватит дыхание.