Три метра над небом. Я тебя хочу. Федерико Моччиа

кроме меня оценить это шоу некому. Разве что господину Романи… Впрочем, вряд ли он на него рассчитывал.

      – Джепи, извини, но мы разговариваем.

      Я смотрю на господина Романи, сам не зная почему, ожидаю от него поддержки. Он мне улыбается, как бы говоря: не волнуйся, такие вещи иногда случаются, ты и представить себе не можешь, сколько таких же идиотов крутится вокруг меня. Так, во всяком случае, мне кажется.

      – Э, слушай, Стэп, я четко помню, как ты отделал тогда Манчино. Мы были тогда в мороженице, у Джованни, помнишь? Он сидел там как основной, а потом ты приехал. Ты и с мотоцикла слезть не успел, он тут же свалил. Ты как огурчик был, мама дорогая! А он-то думал, ты сдох… – Джепи хохочет во все горло. – Хрясь! Ты его пнул в живот, он и опомниться не успел. Потом по роже его – хрясь, хрясь, хрясь! – Джепи вскакивает и начинает пинать ногой воздух. – Хрясь, хрясь, хрясь. Я помню все как вчера – вот это бойня была, ты его классно отделал тогда, а потом еще на заправке, на корсо Франча, у Беппе. Те два борова приехали на «Рено 4», и еще сказали, что они дружки Манчино и встали перед тобой…

      – Джепи, извини, я разговариваю с человеком.

      – Ничего-ничего, не волнуйтесь.

      Романи отхлебывает аперитив; кажется, рассказ очень его занимает.

      – Пусть рассказывает.

      Джепи вопросительно смотрит на меня, и тут же, не получив даже и намека на разрешение, преспокойно продолжает:

      – Но у нас зато была цепь. Неплохо, правда? Кажется, они после того перестали дружить с Манчино! Ха-ха-ха! – он снова хохочет как полоумный, еще громче прежнего. – Вот было классно! Прошли те времена, все теперь не так. Теперь все тихие, сбились как овцы в стадо, ни имен, ни правил, ни понятий… Вот, к примеру, если начнешь гулять с чьей-нибудь подругой, так тот и ухом не поведет. Никаких понятий.

      Это последнее умозаключение, граничащее с ностальгической горечью о прошлом, окончательно вывело меня из себя.

      – Слушай, может, увидимся как-нибудь вечером?

      – Конечно. Вот мой номер.

      Он вытаскивает из заднего кармана джинсов карточку. Я смотрю на нее с отвращением. На карточке – номер телефона, а на обратной стороне – фото Джепи: прекрасно выполненная черно-белая фотография, представляющая его с обнаженным торсом в позе культуриста или что-то в этом роде.

      – Клево, скажи? Это я в двухтысячном сделал, – и добавляет серьезно. – Мне это для работы надо.

      И отступает, сделав напоследок характерный жест: подносит ко рту оттопыренный большой палец и мизинец.

      – Позвони мне, Стэп, съедим по пицце. Я буду ждать!

      Я киваю, мучительно улыбаясь. И Джепи удаляется подпрыгивающей походкой.

      – По-моему он симпатичный.

      Романи смотрит на меня нерешительно. Похоже, не очень-то он уверен в своем утверждении.

      – Ну, по-своему… Я давно его не видел. Когда-то он был забавный.

      – Когда-то? Такое впечатление, что с тех пор сто лет прошло. А на самом деле – несколько лет?

      Его вопрос повисает в воздухе. На самом деле, прошло действительно сто лет.