Контрабандист. Алексей Рудаков

ним, дыхание перехватывает, чернеет она.

      Великая Пустота.

      Пространство.

      Космос – называйте как угодно этот безбрежный океан, расцвеченный искорками звёзд.

      Во рту пересыхает, но я не могу оторваться от манящей своей бескрайностью пустоты.

      – Что пилот? – Мне на плечо ложится рука и, преодолев зов Пустоты, поворачиваю голову. Рядом со мной стоит мужчина моего, или самую малость старше, возраста.

      – Тянет? – Кивает он на окно, вытаскивая из нагрудного кармана пачку сигарет: – Будешь, пилот? Да бери, не робей, бесплатно. Как своему брату по пустоте не помочь?

      Я киваю, разглядывая вышитую на кармане эмблему – сетка паутины, в центре которой висит крепыш-младенец и он, перехватывая мой взгляд, спрашивает, не тая сочувствия в голосе: – Амнезия? С респа только?

      – С него, – вздыхаю, прикуривая от его огонька.

      – Жабы, – пускает он дым в сторону: – Эти склизкие – такие. Мне говорили, – его голос понижается до шепота: – Что у них новое оружие появилось. Сбивает респ. Не сильно – перебить сигнал невозможно, но накидывает помех. У кого мутации вылезают, не те, что покупали, а у кого, – следует кивок в мою сторону: – Память отшибает. Но официально, – его голос возвращается к норме: – Это всё враки. Инф война холодного чужого разума.

      Не отвечая я затягиваюсь, продолжая коситься на его эмблему.

      – Не узнаёшь? – его палец щёлкает по младенцу.

      – Нет.

      Его окурок летит в сторону, прямо на пол, но стоит тому завершить свой полёт, как выскочившее из-под ступенек нечто блестящее и многоногое, проносится над ним, и, секундой спустя, вместе с добычей исчезает из виду.

      Качаю головой – нет, эта эмблема не вызываем у меня никаких ассоциаций.

      – Торг корпа. С членами торгуем – медициной разной. Известны во всех кантонах, – он горделиво распрямляет плечи: – Я грузы тягаю. От чужаков к нам.

      – С кем? С членами?

      – С инсектами, ну с членистоногими, – поясняет пилот, качая головой: – Знатно тебя приложило – такую эмблему не узнать.

      В другом его кармане что-то коротко пищит – раз, другой, третий и он, спохватившись, хлопает меня по плечу: – Бывай, фришка! Не вешай нос – руки, ноги, голова целы, а значит – будем жить! Удачи в пространстве!

      – И тебе, – произношу я ему в спину.

      М-да… Руки-ноги целы, тут он прав, но вот в остальном… Жабы? Инсекты? И первые – враги, а вторые, если ему верить – друзья? Кантоны ещё какие-то… Куда я вообще попал?!

      Браслет на руке вздрагивает, словно желая привлечь моё внимание, и я задираю рукав.

      Там, с зелёной поверхности, на меня смотри смайлик. Самый простой – двоеточие и скобка ниже.

      Бред?

      Он самый.

      Меж тем, пока я пытаюсь понять, что происходит, смайлик как бы выдавливается наружу, формируя подобие лица – сознание начинает заволакивать зелёная дымка и едва успев сделать несколько шагов, падаю на сетку скамьи.

      – Ну что, вольный пилот? – С нескрываемым ехидством ко мне обращается висящий