Опасная игра. Макс Брэнд

любопытного. Оторвавшись от созерцания горного хребта, он принялся с усмешкой следить, как хлопотливо пробирался сквозь густую траву муравей, волоча за собой отгрызенную голову гигантского жука, по меньшей мере вдвое больше его самого и вчетверо тяжелее. Муравей терял эту голову раз десять за то время, пока наблюдал за ним, и десять раз терпеливо вновь находил, поднимал и упрямо тащил вперед, протискиваясь сквозь заросли, карабкаясь то вверх, то вниз, но при этом неудержимо продвигаясь вперед.

      В восьми футах от Малыша был муравейник, куда, скорее всего, муравьишка и направлялся. Но для него это были не восемь футов, а восемь миль каторжного труда.

      Легкий звук удара подковы о камень заставил Кида поднять голову. Перед ним стояла Дак Хок. Кобыла замерла, как изваяние: голова вытянута, раздутые ноздри втягивают воздух, чуткие уши ловят каждый звук.

      Малыш не медлил ни секунды. Привычным жестом он молниеносно накинул ей на спину седло, и они быстро двинулись по тропинке туда, где он еще раньше заметил нагромождение остроконечных скал. Проскользнув между ними, добрались до густых зарослей кустарника и деревьев, которые надежно скрыли и человека, и лошадь.

      Здесь Кид принялся ждать. Прошло не так уж много времени, когда с той стороны, где тропа сворачивала к югу, послышался отдаленный стук копыт. Звякнула подкова. Он знал это место – там тропинка была усыпана камнями. Потом коротко фыркнула лошадь. Звуки все приближались, становились отчетливее, и, наконец, из-за угла вынырнул всадник на прекрасном коне, ведя в поводу еще двух лошадей.

      Насколько Малыш мог разглядеть, мужчина был вооружен короткоствольным карабином или винтовкой, которая была перекинута через луку седла. С него же свисали две тяжелые кобуры, из которых торчали рукоятки револьверов, а рядом болтался внушительный патронташ.

      Каждая из двух лошадей была навьючена небольшим свертком, но по всему было видно, что они ничего не весят. Скорее всего, незнакомец использовал обоих животных для смены, чтобы его великолепный жеребец время от времени мог отдохнуть.

      А сам всадник был настоящим жителем Запада – высоким, поджарым, чуть ли не костлявым и мускулистым от непрерывного тяжелого труда. У здешних жителей оставалось слишком мало времени для безделья, потому редкий из них мог похвастаться даже тонким слоем жирка. И лицо у мужчины было костистое, загорелое, с великолепным лбом – высоким и упрямым. Маленькие морщинки лучиками собирались в углах рта, позволяя предположить, что этот человек любит посмеяться и не считает зазорным иной раз сам пошутить. Сейчас, однако, он даже не улыбался, в чем легко было убедиться, бросив на него всего один взгляд.

      На вид ему можно было дать около сорока. Спина его была прямой, как стрела, голову он нес высоко, будто король, а быстрый, внимательный взгляд был ничуть не менее острым, чем у самого Кида.

      Подумав об этом, Малыш улыбнулся, продолжая внимательно следить за всадником. Тот между тем приближался. И вот поравнялся с тем местом, где еще