Чаролом. Чарлтон Блейк

потому что ты – коротышка.

      – Говорят, что краткость – душа остроумия, – Эллен взглянула куда-то в область ключицы Франчески, затем нарочито долго разглядывала все её шесть футов роста. – О, моя магистра, мне кажется, я поняла, почему, глядя на вас, не хочется смеяться.

      – Иными словами, – вздохнула Франческа, – у тебя нет никаких соображений насчёт того, кем было то морское божество.

      – Нет, – Эллен сразу поскучнела.

      Молодая целительница воспринимала любую неудачу, даже в совершенно невыполнимых делах, как личное оскорбление. Поэтому, наверное, она и нравилась Франческе.

      Они ещё постояли, прислушиваясь к крикам матросов. Наконец, Эллен нарушила молчание:

      – Магистра, похоже, вы совершенно не волнуетесь перед встречей с дочерью.

      – Рада это слышать, потому что на самом деле я чувствую себя так, словно вот-вот сблюю.

      – Надеюсь, огнём?

      – Ещё одна шуточка, и я действительно его изрыгну.

      – Вам не кажется, что такого рода лицемерие мелковато для вас?

      – В моём лицемерии нет ничего мелкого. Я тоже повинна в шутовстве.

      – Короче говоря, – вздохнула Эллен, – вы так и не поняли, зачем нас посетило то морское божество.

      – Нет.

      Они вновь замолчали. Солнце, уже вполне взошедшее, подсвечивало белые облака и тёмные иксонские джунгли. За Бюрюзовым проливом показался первый Стоячий остров.

      – Магистра, может, не совсем кстати, но раз уж мы заговорили о вашем прошлом, могу я задать вам один личный вопрос?

      – Если я отвечу «нет», это тебя остановит?

      – Опыт показывает, что вряд ли.

      – Тогда давай покончим с этим сейчас.

      – Как вы считаете, когда мы доставим наши новости лорду Никодимусу, ваша дочь не попытается его убить?

      – Попытается. И я её прекрасно понимаю.

      Глава 9

      Леандра причёсывалась, когда услышала скрип верёвочной лестницы. Она улыбнулась, последний раз проведя черепаховым гребнем по волосам, блестящим, чёрным, совсем как у отца. Запястья болели, в животе засела какая-то тяжесть, но, похоже, болезнь отступила, несмотря на рисовое вино, выпитое ночью в компании Дрюн.

      Позади скрипнула половица.

      – Заходи, Кай. И задвинь занавеску.

      – Как ты догадалась, что это я?

      – Час назад, – она легонько постучала себя по вискам, – я почувствовала, что несколько моих будущих «я» переживают… устойчивое блаженство. И чем больше я думала о возвращении в спальню, тем устойчивее становилось это ощущение.

      – Так пойдём туда прямо сейчас. Ты же знаешь, проблема с устойчивостью у меня возникла лишь однажды, – рассмеялся Холокаи. – В своё оправдание могу сказать, что это была ночь Ярких Душ на Мокумако, и мои верующие, видимо, перебрали кавы, совершенно позабыв обо мне и моих ипостасях.

      Его тяжёлые руки легли ей на плечи и принялись массировать. Напряжение начало уходить из мускулов, Леандра с облегчением вздохнула.

      Скалистый, поросший джунглями и влажными горными лесами остров