Опиумная война. Ребекка Куанг

коса не свалилась. Это заняло больше времени, чем рассчитывала Рин. Закончив, она уставилась на два толстых каната волос, лежащие на коленях.

      Она подумывала их сохранить, но потом решила, что для этого нет причин. Это просто мертвые волосы. На севере их и не продашь – Синегард славился тонкими и шелковистыми волосами, там не нужны грубые космы крестьянки из Тикани. Рин вышвырнула их из повозки на пыльную дорогу.

      Караван прибыл в столицу, когда Рин уже начала сходить с ума от скуки.

      Она заметила знаменитые Восточные ворота Синегарда за несколько миль – грандиозная серая стена, увенчанная трехъярусной пагодой и надписью в честь Красного императора. «Вечная сила, вечная гармония».

      Какая ирония, подумалось Рин, ведь страна чаще воевала, чем пребывала в мире.

      Приблизившись к круглым дверям, караван резко остановился.

      Рин ждала. Ничего не происходило.

      Прошло еще двадцать минут, учитель Фейрик высунулся из фургона и поманил провожатого.

      – В чем дело?

      – Впереди мугенцы, – объяснил тот. – Какой-то пограничный спор. В воротах их заставили отдать на проверку оружие. Это займет еще несколько минут.

      Рин выпрямилась.

      – Это солдаты Федерации?

      Она никогда не видела мугенских солдат – в конце Второй опиумной войны всех мугенцев выгнали из оккупированных областей и отправили обратно на родину, остались лишь несколько дипломатов и купцов. Для никанцев, родившихся после оккупации, они были призраками из современной истории – всегда маячат где-то у границ, вечная угроза с незнакомым лицом.

      Учитель Фейрик схватил ее за руку, прежде чем Рин успела выскочить из повозки.

      – А ну, вернись!

      – Но я хочу посмотреть!

      – Нет, не хочешь. – Он схватил ее за плечи. – Ты не хочешь смотреть на мугенских солдат. Если ты их разозлишь, если они вдруг решат, что ты над ними смеешься, они тебя побьют. У них дипломатический иммунитет. Они плевать на тебя хотели. Ясно?

      – Но мы победили в войне, – насупилась Рин. – Оккупация закончилась.

      – Победили, но с трудом. – Учитель толкнул ее обратно на место. – И твои наставники в Синегарде думают только о том, как победить в следующей.

      Кто-то во главе каравана выкрикнул приказ. Последовал толчок, и повозки снова двинулись. Рин перегнулась через борт, пытаясь рассмотреть, что происходит впереди, но увидела лишь, как за тяжелыми воротами мелькнули синие мундиры.

      И наконец они оказались у ворот.

      Центральный рынок бросал вызов сразу всем чувствам. Рин никогда не видела столько людей и вещей в одном месте одновременно. Ее оглушил гул покупателей, сбивающих цену, ослепили яркие и цветастые рулоны шелка, разложенные на больших лотках, душила вонь дурианов и зерен перца, витающая над складными жаровнями.

      – У женщин такая белая кожа, – поразилась Рин. – Как у девушек на стенной росписи.

      По мере того как караван продвигался на север, кожа у людей становилась