Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная. Наталья Романова-Сегень

я сказала, что никуда больше не в состоянии идти. И ознакомление с градом Рождества Христова мы отложили на завтра.

      В следующие дни были незабываемые прогулки по Вифлеему, снова Иерусалим, поездка в Назарет и Табху, на берег Геннисаретского озера и на гору Фавор, в любимый город Иисуса Капернаум и на берег Иордана, где в купальне Йарденит, нарядившись в белые длинные сорочки с изображением фрески Джотто «Крещение» на груди, совершали омовение в водах иорданских. Рыбы Святого Петра, в нашем обиходе именуемые тилапиями, плавали вокруг нас, целуя нам коленки, чего я не могла стерпеть и то и дело взвизгивала. Неподалёку большая толпа чернокожих сенегальцев омывалась с весёлыми криками и пением. Их, кажется, крестили, потому что хватали по очереди и окунали по многу раз, даже страшно становилось – как бы очередной крещаемый не захлебнулся. Ощущение блаженства и благой душевной тишины не покидало нас. А во мне еще горела та елеонская молния.

      Потом были золотые пляжи Тель-Авива, гостиница «Олимпия», белые лилии, подаренные мужем, и возвращение в Москву с чётким осознанием того, что лучшего свадебного путешествия в моей жизни и не могло быть.

      И еще, когда мы прилетели, оказалось, что наш чемодан решил нас повеселить и малость без нас попутешествовать. Вместо Москвы он отправился в Сан-Франциско. Получить его нам суждено было через несколько дней, во время которых он побывал еще в Пекине, Стамбуле и уже оттуда был репатриирован в Россию, изрядно потрепанный.

      По возвращении меня не покидала мысль о том, что та молния – знак. Но чего? Конечно, чего-то хорошего. Обладая доселе самыми общими сведениями о великой княгине Елизавете, дома я стала читать о ней все, что есть в Интернете, а муж покупал о ней книги, имеющиеся в книжных магазинах, но в основном в церковных лавках. И что вы думаете, в то же чудесное лето к нам обратились редакторы издательства «Покров» Елена Михайловна Михалева и Елена Евгеньевна Пирогова с предложением написать художественную книгу об одном из новомучеников ХХ столетия. В небольшом списке из пяти имен значилась Елизавета Федоровна. Для пущей чудесности можно было бы приврать, что звонок от издателей раздался, как только мы вышли из храма на горе Елеонской, но мы с мужем любим иной раз присочинить для красоты, однако нагло врать, особенно в таких случаях, не обучены – из «Покрова» позвонили в августе, а молния случилась в июле, в день Петра и Павла. Получив предложение издательства «Покров», я сказала, что уже работаю над такой книгой, и это, в общем-то, было близко к правде – материал я уже вовсю осваивала.

      На другое утро муж поведал, как ночью я радостно смеялась во сне, мне снилось что-то очень хорошее, но что именно, я не могла припомнить. И в тот же день я села писать начало романа «Гефсиманский сад» про то, как Елизавета Федоровна должна была приехать в приют для девочек, и воспитательница учила их:

      – Говорите: «Здравствуйте, ваше высочество!» И целуйте ручки.

      А когда гостья приехала, девочки хором сказали:

      – Здравствуйте,