Спящая красавица. Джудит Айвори

в тон. Наряд сидел на ней безупречно – не в обтяжку, но отлично подогнанный.

      Она глубоко вздохнула, затем отняла платок от лица. Незнакомка была очень мила – стройная и хорошо сложенная, с приятным выражением лица. Из-за мелких черт ее глаза казались очень большими. Эти бездонные, почти черные озера загипнотизировали Джеймса. Женщина прошептала:

      – Немного легче.

      Ее английский был так хорош, что невозможно было определить, откуда она родом. Но дама определенно была иностранкой. Джеймс предположил, что француженка, но возможно, и итальянка.

      – Гвоздичное масло, – объяснил он, – вызывает онемение. Через минуту вам станет лучше.

      Женщина опустила глаза.

      – На самом деле я плакала не от боли. – Она попыталась улыбнуться. – Зуб плохой, мистер Лимпет только что сказал, что его надо удалить.

      Джеймс пожал плечами – такие вещи не редкость.

      – Что ж, вы почувствуете облегчение, после того как избавитесь от него.

      Незнакомка кивнула.

      – Мне страшно.

      Джеймс удивился: она была достаточно самоуверенна, чтобы заговорить с первым встречным и рассказать о своих страхах.

      – Очень больно не будет, – предположил он. – Мистер Лимпет может дать вам веселящий газ. Вы и не почувствуете, как все произойдет.

      – Но меня пугает не то, что зуб удалят…

      – Тогда что же?

      Она ответила так, словно ее слова что-то объясняли:

      – На следующей неделе мне исполняется тридцать семь.

      Незнакомка была на семь лет и восемь месяцев старше Джеймса. Однако по ней этого не скажешь. В молодой женщине угадывалась какая-то безмятежность, весьма редкое качество, – между тем она сидела перед ним, комкая в руках мокрый от слез платок. В ее манере держаться недоставало сдержанности и изысканной скромности, отличавшей аристократок.

      Ее милые, приветливые глаза улыбались, губы приоткрылись, обнажив белые зубы исключительной красоты.

      – Да, – спокойно произнесла она. – Мне все лучше и лучше! О, благодарю вас! Я так рада. Мой зуб действительно успокоился. Я сегодня пришла для того, чтобы мистер Лимпет сгладил и отполировал край. Я должна была сделать это давно, но он изранил мне весь рот.

      Джеймс протянул ей серебряную табакерку, наполненную гвоздикой:

      – Возьмите. Возможно, вам это еще понадобится. Возможно, зуб пройдет сам по себе. Такое ведь случается.

      Ее пальчик закрыл крышку.

      – Благодарю, я ценю ваш жест. Мне приятно, что вы подарили мне свою гвоздику. – Она продолжила совершенно искренне: – Видите ли, я никогда не удаляла зубы. Кажется, что становишься… – она запнулась, потупившись, – беззубой, старой каргой.

      Женщина засмеялась, Джеймс тоже. Ее беспокойство было смехотворным. Все еще улыбаясь, дама протянула ему свою руку – жест, нехарактерный для англичанок. Из мехового манжета узкого рукава показалось запястье. Джеймсу потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, для чего она ему ее протягивает.