Спящая красавица. Джудит Айвори

согласился он. – Я пришел потому, что вы самая естественная, интересная, образованная, прелестная женщина, какую я когда-либо встречал. Я назову вам тысячу причин, по которым вы мне нравитесь. Скажите, что сделать, чтобы добиться вашего расположения…

      Она снова рассмеялась:

      – О, вы опасны. Так откровенны, романтичны и нахальны.

      – Чего вы хотите? – спросил он. – Скажите мне.

      Николь поджала губы и нахмурилась. Она спросила:

      – Вас интересует моя цена?

      – Хорошо, какова ваша цена?

      Она расхохоталась, после чего ответила, чуть заикаясь:

      – Я… не имею цены. – Высвободив руку, она отступила в тень коридора, сделала глубокий вдох и затем медленно, с расстановкой выдохнула: – Доктор Стокер…

      – Джеймс, – поправил он ее.

      – Хорошо, Джеймс. Не оценивайте меня. Я уже сделала выбор в своей жизни. Если понадобится, я сделаю его еще раз. Я всегда делаю правильный выбор…

      Он пробормотал:

      – Выберите меня.

      Николь энергично покачала головой и ответила:

      – Только ради интереса я хочу вас спросить: как вы будете ухаживать за, – она негодующе фыркнула, – «подарком на день рождения принцу Уэльскому»? Без принуждения, без смущения, не навредив своей карьере? Игнорируя людей, недолюбливающих меня…

      – Я люблю вас и не стану смущаться. Более того, те немногие люди, которые узнают об этом, будут считать меня наглым и искушенным. В крайнем случае жизнерадостным. – Он рассмеялся.

      – О дорогой, – сказала Николь и посмотрела в сторону, но он успел прочесть на ее лице впечатление, которое произвели его слова: слегка ироничная улыбка, смущение и цинизм, которого он не думал увидеть. – Так вот какого рода ухаживание вы предполагали? – Она раздраженно хмыкнула, дав понять, насколько их взгляды расходятся. – Я больше ничего не делаю тайком или украдкой, доктор Стокер. Я все делаю так, чтобы меня нельзя было обвинить в грехе. Что я любила в своем муже, почему я вышла за него замуж, – так это потому, что он любил меня при свете дня, открыто перед всеми. Я этого достойна.

      Николь не повернулась к нему, так что он не мог разглядеть ее лица, но в голосе слышалось разочарование, которое невозможно было замаскировать. Она сказала:

      – Знаете, я в Лондоне уже три месяца, и только прошлым вечером мне дали понять, что меня считают здесь ужасной. – Она запнулась. – Вы считаете меня вульгарной. Вы думаете, что можете прийти сюда и купить меня, как новую лошадь для конюшни.

      – Нет, я…

      – Да, – перебила она. Но благожелательно добавила: – Вы молоды, слишком простодушны, чтобы понять, что значит для вас посещать такое место, как это. А теперь прощайте, доктор Стокер.

      – Прошу прощения, я только…

      – Все в порядке. Вы поставили меня в глупое положение, – рассмеялась Николь. – Заставили оправдываться. – Она склонила голову набок и снова рассмеялась, на этот раз скептически. – Кто-то что-то говорит. – Николь взялась за ручку двери, которая со скрипом отворилась, и тонкая полоска дневного света ворвалась внутрь.

      – Когда